Глава 6
Русская литература и искусство к концу XIX в. – Организация революционных сил. – Вопрос о продолжении земской реформы 1864 г. – Манифест 3 февраля 1899 г. о Финляндии. Студенческие волнения 1899 г.; события 8 февраля; комиссия Ванновского; временные правила 29 июля. – Полемика князя С. Н. Трубецкого с князем Д. Н. Цертелевым. «Самодержавие и земство». – Правый курс; назначение Д. С. Сипягина. – Кончина наследника; болезнь государя. – Отъезд духоборов в Канаду и отлучение графа Л. Н. Толстого. «Россия накануне XX столетия». – Убийство Н. П. Боголепова. – Демонстрация 4 марта 1901 г. – Назначение генерала Ванновского министром народного просвещения
Конец XIX в. – «чеховские годы» в русской литературе. Один за другим сошли в могилу А. Н. Майков (1897), Я. П. Полонский (1898), Д. В. Григорович (1899). На первое место выдвинулся А. П. Чехов, этот тонкий психолог и меткий наблюдатель, которому радикальная критика прощает «отсутствие положительных общественных взглядов» за его «тоску по идеалу», выражающуюся в изображении серости и скуки русской провинциальной жизни. Среди новых имен выделился в эти годы Максим Горький, ставший знаменитым почти вдруг (1898); его рассказы о «босяках», у которых ничего нет, но которым ничего и не надо, казались чем-то новым на фоне перепевов «гражданской скорби».
«Северный вестник», отражавший новые течения в литературе, закрылся, но «декадентство», как называли тогда представителей символизма и духовных исканий, нашло ряд новых представителей: Д. С. Мережковский создал свою трилогию «Христос и Антихрист»; З. Н. Гиппиус – книги рассказов и стихов, Федор Сологуб – первые книги стихов и роман «Тяжелые сны»; стал выдвигаться К. Д. Бальмонт; Валерий Брюсов выпустил свои первые сборники, жестоко осмеянные Вл. Соловьевым.
Новые течения еще ярче проявлялись в живописи, чем в литературе. Стараниями группы художников, объединенных вокруг С. П. Дягилева, возникли (в конце 1898 г.) сначала выставки, а потом и журнал «Мир искусства». В нем участвовали Александр Н. Бенуа, К. Сомов, М. Добужинский, Л. Бакст, К. Коровин, В. А. Серов (получивший на Парижской всемирной выставке 1900 г. первый приз за портрет великого князя Павла Александровича). Левый шаблон в живописи начинал приедаться; выставки передвижников казались тусклыми и меньше привлекали публику. «Мир искусства» вступил в борьбу с толстыми журналами, защищая чистое искусство.
«Нас назвали детьми упадка, – писал С. П. Дягилев, – и мы хладнокровно и согбенно выносим бессмысленное и оскорбительное прозвище декадентов. Что должны мы считать нашим расцветом? Где наши Софоклы, Леонардо, Расины, которые могут презрительно видеть в нас лишь немощное извращение созданного ими искусства? У нас модно царили такие силы, как Чернышевский, Писарев, Добролюбов». И, презрительно отозвавшись об учениях, «отводивших искусству роль послушных школьников на помочах у противохудожественной теории социализма», редактор «Мира искусства» писал: «Великая сила искусства заключается в том, что оно самоцельно, самополезно, а главное – свободно».
Примечательно, что лозунг «свобода искусств» в России был направлен не против царской власти, отнюдь на него не посягавшей, а против морального гнета радикальной интеллигентской критики. Русская императорская власть, следуя лучшим монархическим традициям всех времен, оказывала широкую поддержку изобразительным искусствам: А. Н. Бенуа заведовал художественной частью Нижегородской выставки; Л. Бакст и др. работали в императорских театрах или художественном издательстве при Красном Кресте (Община святой Евгении); среди произведений В. А. Серова видное место занимают портреты царской семьи, в особенности лучший и наиболее известный из портретов государя, написанный в 1900 г. для императрицы Александры Феодоровны.
[32] Ему же принадлежат картины коронационных торжеств.
7 марта 1898 г. был открыт в Санкт-Петербурге, в помещении Михайловского дворца, Русский музей имени императора Александра III; туда были перенесены произведения русских художников и скульпторов из Эрмитажа; музей далее неизменно пополнялся новыми приобретениями лучших картин с современных русских художественных выставок.
В области театра, кроме расцвета императорского балета, наблюдались новые искания: в Москве открыли в 1897 г. Художественный театр, который, под руководством К. С. Станиславского, создал себе затем громкое имя в России и за границей. В. Ф. Комиссаржевская, появившаяся в конце 90-х гг. на сцене, быстро завоевала горячую симпатию публики.
Быстро распространилась «живая фотография» – в то время далекая от искусства. Уже в 1898 г. было издано распоряжение, запрещающее показывать на экране Спасителя, Богоматерь или святых угодников.
Неизменно, из года в год, росли ассигнования на народное образование; особенно быстро развивалась сеть церковно-приходских школ; Министерство финансов, в свою очередь, создало свой особый тип средней школы «коммерческие училища» и подготовляло открытие Политехнического института в Санкт-Петербурге.
В экономическом отношении два неурожайных года (1897 и 1898), а также кризис, распространившийся по всей Европе, несколько замедлили быстрый темп роста русского хозяйства; но самый рост промышленности и развитие железнодорожной сети продолжались, несмотря на эти затруднения. Поступление косвенных налогов и сбора с увеселений и зрелищ неуклонно возрастало. «Как видите, нам живется веселее», – иронизировал, сообщая этот факт, либеральный журнал.
* * *
За этот же период росли и «нелегально» организовывались также и силы противников существующего строя. Вслед за Польской социалистической партией, возникшей в начале 90-х гг. (среди ее учредителей стоит отметить Иосифа Пилсудского), за еврейским Бундом на съезде в Минске (в 1898 г.) была учреждена Российская социал-демократическая рабочая партия, в которую влились Союз освобождения рабочего класса и несколько других групп. Съезд был застигнут полицией; большинство участников арестовано; но все же эту дату как «день рождения» своей партии празднуют и большевики, и меньшевики. Много позже организационно объединились революционные элементы народнического направления (социалисты-революционеры), но отдельные их группы, ведшие свою «родословную» от пресловутой «Народной воли», действовали вместе с «марксистами». Вообще в эту раннюю пору между революционными и даже оппозиционными элементами, при всяческих теоретических разногласиях, на деле царило значительное единодушие.
«В свирепой трудной борьбе с самодержавием, – провозглашал заграничный нелегальный орган,
[33] – необходимы все наличные силы, несмотря на то, какого цвета или формы их отличительные ярлыки и какую именно кличку они для себя почему-либо выбрали. Единственным символом веры, единственным условием sine qua non мы признаем только враждебность принципу самодержавия. Вы – наш союзник, раз Вы искренне верите в этот тезис; а как Вы считаете наилучшим уязвить и уничтожить его – это дело Вашей собственной совести и понимания».
