Недостаточная дисциплина в рядах греков отправила их полководцев на смерть; самодисциплина свободных людей никогда не проявлялась лучше, чем в реакции армии на это несчастье. Путем голосования были выбраны новые командиры, и их приказам все подчинились, когда забытые наемники пробивались на север через холода, свойственные зимам в Армении. Весной 400 г. до н. э. Десять тысяч солдат добрались до желанного моря в Трапезусе.
Это был необыкновенный успех. Позднее ораторы не переставали восхвалять и снова упоминать поход армии Десяти тысяч, чтобы доказать, как легко может быть уничтожена внушительная Персидская империя. Но для городов, расположенных вдоль северного побережья Черного моря, не было ничего романтичного в этих оборванных, драчливых хулиганах-наемниках, негодяях, собранных со всех уголков греческого мира, с их постоянными требованиями продовольствия. Вместо ожидаемого признания за удивительно мужественный поступок с последующей наградой их поспешно отправляли из одного трепещущего города в другой.
Ариэй (друг и полководец Кира Младшего. — Пер.) был вместе с Киром во время его вторжения и принимал участие в сражении при Кунаксе. Он сыграл свою роль при захвате греческих полководцев и в качестве награды получил сатрапию Большую Фригию.
На следующий год (400 до н. э.) царица-мать завершила борьбу за влияние на слабого царя, отравив царицу за обычной трапезой в Сузах. Артаксеркс пришел в ужас и выслал Парисатис в ее родной Вавилон. Но после смерти Статиры ему нужен был кто-то сильный, на кого он мог опереться, и вскоре Парисатис вернулась ко двору.
Война между Персией и Спартой
И хотя Дарий II отдал больше чем 5 тысяч талантов Спарте, тем самым выиграв за нее войну с Афинами, она отплатила его законному преемнику самой низкой неблагодарностью. Спартанский флот заставил не желавшего этого Сиеннесиса выступить с открытым неповиновением, и Артаксеркс счел необходимым преобразовать Киликийское царство в обычную сатрапию. Войска Спарты вели вместе с претендентом на трон операцию вторжения и участвовали в сражении при Кунаксе. В том, что исход сражения был не в пользу претендента, или в том, что Кир расстался с жизнью, не было вины командующего греческими наемниками спартанца Клеарха. Правительство Спарты не могло законно пожаловаться, когда Клеарх был казнен и когда Артаксеркс расценил ее предательское поведение как открытое объявление войны.
Весной 400 г. до н. э. полностью реабилитированный Тиссаферн снова появился на западной границе. Теперь он был преемником Кира на посту правителя пограничного округа Анатолия. Естественно, он первым делом потребовал, чтобы ионийские города признали его власть. Боясь наказания за свою поддержку Кира, они отказались и обратились к Спарте, которая велела оставить города в покое. Действуя таким образом, Спарта, по общему признанию, проявляла самую черную неблагодарность, но весть о «десятитысячниках» и их неповиновении великому царю уже распространилась, и спартанцы не могли устоять перед искушением сравняться с их подвигами.
Тиссаферн ответил осадой Кимы. Осенью прибыл Фиброн с явным намерением освободить Азию. До того времени существование «десятитысячников» зависело от непредвиденных обстоятельств: они добывали себе пропитание угрозами неохотно уступавшим им городам, через которые они поспешно проходили, сражаясь самостоятельно с вифинийцами и подданными Фарнабаза за добычу или помогая за плату тиранам Пергамума. Теперь положение изменилось, и важно отметить, что весной 399 г. до н. э. они были включены в состав армии Фиброна в качестве наемников на приличном жалованье.
С этими закаленными в сражениях войсками Фиброн мог противостоять сатрапу на равных. Прежних подданных Персии можно было склонить на свою сторону. Командующий гарнизоном в Эолии сдал вверенный ему регион. Некоторые греки, эмигрировавшие из Европы, потому что их предки благосклонно относились к персам, также перешли на его сторону. Эвристен, внук спартанского царя Демарата, правил Пергамумом, отданным его деду после провала военного похода Ксеркса. Там он чеканил монеты, на которых были изображены фигуры Афины, Аполлона и его самого с бородой и в персидской тиаре. Его младший брат Прокл был вместе с Киром во время его неудачного наступления и поэтому стал мятежником; он бежал, помогал Ксенофонту и теперь владел Тевтранией и Галисарной, где чеканил монеты с фигурами Аполлона и изображением своей собственной головы, соперничая с тиарой своего брата. Гонгил из Эритреи был посредником Павсания, пытавшегося предать греков после сражения при Платеях. Когда это не удалось, он пришел в Азию и там получил Старый и Новый Гамбриум, Мирину и Гриний. Теперь его потомок Горгион правил Старым и Новым Гамбриумом, а его брат владел всем остальным. На монетах обоих правителей были изображения Аполлона или Артемиды. Так называемая египетская Лариса, где, как считалось, первый Кир поселил плененных египтян, устояла в осаде. Осенью Деркилидас сменил Фиброна, который был наказан и сослан по обвинению союзников в том, что он позволил войскам их грабить. В тот год (399 до н. э.) его враги уговорили афинского оратора, консерватора Андокида, возвратиться на место своей ссылки на Кипр, где он мог быть уверенным, что получит много хороших земель.
Новый командующий заключил перемирие с Тиссаферном и выступил против Фарнабаза, с котором у него были личные счеты. Раньше части Эолии принадлежали дарданийцу по имени Зенис. После его смерти его вдова Мания посредством великолепных подарков получила «сатрапию» от Фарнабаза и стала известной своей расторопностью, с которой она платила дань. С помощью греческих наемников она захватила Ларису, Гамаксит и Колоны, наблюдая за сражениями со своей боевой колесницы. Она сопровождала Фарнабаза в его походах против мисийцев и писидийцев, которые постоянно совершали набеги на царские земли, и даже была почитаема как советник. Когда ей исполнилось сорок лет, эта удивительная женщина была убита своим зятем Мейдиасом, который также убил и ее семнадцатилетнего сына и захватил города, в которых она хранила свои сокровища, Скепсис и Гергис. Другие города отказались признать узурпатора, и, когда Мейдиас вручал дары сатрапу, они были отвергнуты, а он предупрежден, что убитый друг будет отомщен.
Очень своевременно приехал Деркилидас, и через день его уже приветствовали в Ларисе, Гамаксите и Колонах. За ними последовали Неандрия, Илий и Кокилий, так как после убийства Мании к их греческим гарнизонам стали плохо относиться. В Кебрене был размещен гарнизон. Мейдиас предложил Деркилидасу союз на определенных условиях, и тот согласился, если только греки получат автономию. Войска узурпатора были выдворены из Скепсиса, где спартанский командующий на акрополе принес жертву местной Афине и возвратил власть в городе его жителям. В Гергисе он вынудил Мейдиаса открыть ворота. Наемники перешли к нему на службу, а благодаря сокровищам Мании он смог заплатить восьми тысячам солдат за год.
С наступлением зимы Деркилидас предложил Фарнабазу выбор: война или мир. Сатрап, встревоженный этой угрозой своим владениям во Фригии, поспешно заключил перемирие, после чего армия вошла в Вифинию, всегда враждебно относившуюся и к персам, и к грекам, и, не встретив возражений Фарнабаза, от души пограбила ее. Весной было заключено другое перемирие, и Фарнабаз немедленно отправился к царю и стал настаивать на возобновлении войны на море.
