Вот что говорит царь Дарий: Среди царей, которые были до меня, никто не совершал столько под покровительством Ахурамазды, сколько за один год совершил я.
Царь Дарий говорит так: Ты веришь тому, что я совершил, и правду говоришь людям? Если ты не скрываешь эти слова, а передаешь их людям, то да будет Ахурамазда твоим другом, пусть твое семя будет многочисленным, и пусть твои дни продлятся долго. Но если ты сотрешь эти слова, да покарает тебя Ахурамазда и да разрушит твой дом.
Говорит царь Дарий: Вот что я совершил за один год. Под покровительством Ахурамазды я сделал это. Ахурамазда оказал мне большую помощь, и другие боги тоже.
Царь Дарий говорит: Ахурамазда и другие боги потому оказали мне помощь, что я не был грешником, лжецом, я не причинял никому зла, ни я, ни мое семя. Согласно решениям, которые я принимал, ни знатным, ни крепостным я не причинил насилия.
Когда ты увидишь эту стелу и не уничтожишь изображенное на ней, а пока в твоих силах, будешь сохранять их, да будет Ахурамазда твоим другом, и да будет многочисленным твое семя, да продлятся твои дни, да продлит их Ахурамазда, и да будет все, что ты делаешь, иметь успех.
Вот что говорит царь Дарий: Если ты увидишь эту стелу и эти образы и уничтожишь их, и перед этим образом не совершишь жертвоприношение, да проклянет тебя Ахурамазда, да иссякнет семя твое, а все, что ты сделаешь, да разрушит Ахурамазда!»
Ввиду всех этих подробных аналогий не может быть никаких сомнений в том, что Дарий и его советники-юристы имели перед глазами реальную копию свода законов Хаммурапи. Вполне возможно, что он использовал оригинальную стелу, сохранившуюся в храме Иншушинака в Сузах, или, быть может, таблички поздневавилонской письменности, фрагменты которых были найдены и скопированы для перевода и адаптации. Во всяком случае, ссылка на стелу неуместна в применении к вырубленному на скале барельефу и тексту. Тогда «этот образ» относится не к фигуре Дария, побеждающего своих врагов, на скале Бехистун, а к царскому портрету, который, как и портрет Хаммурапи, увенчивал стелу. Мы можем получить некоторое представление о стеле, на которой изначально был для вавилонян изображен Свод хороших правил, взятый из отрывка аккадской версии автобиографии, выбитой на диоритовой плите, обнаруженной в северном дворце в Вавилоне.
Объясняющий отрывок, не требовавшийся на аккадском языке, заканчивает надпись, подготовленную для скалы Бехистун: «Царь Дарий говорит так: По воле Ахурамазды я сделал и другие стелы, чего не было раньше, на обожженных табличках и обработанной коже. Я приказал подписать их моим именем и приложить мою печать. Текст и приказ были прочтены мне. Затем я повелел отвезти эти стелы во все дальние края моим подданным». Так что свод законов был предназначен для всех народов Западной Азии, а не для одних лишь вавилонян. Пергамента были, разумеется, на арамейском языке; и таким образом свод законов стал доступным для всех, кто знал язык ведения торговых дел и дипломатии.
Исполнение законов Дария
Если по многочисленным надписям Дария можно воссоздать почти все введение и заключение свода законов целиком, то о различных его разделах мы знаем мало подробностей. Кое-что мы можем почерпнуть из случайных упоминаний в вавилонских или арамейских документах или из историй, рассказанных греками или евреями. По словам Геродота, «царские юридические советники — это люди, которые были выбраны из числа персов на этот пост пожизненно или до тех пор, пока они не окажутся замеченными в каком-нибудь несправедливом деянии; они принимают решения по судебным искам персов и толкуют заповеди предков. Все сводится к ссылке на них». По выражению одного еврейского автора, эти царские судьи — «мудрецы, которые знали, как было заведено в другие времена, знали закон (dat) и умели выносить судебные решения, семь принцев Персии и Мидии, которые видели лицо царя и были первыми в царстве».
Дарий, подобно Хаммурапи, придавал особое значение правилам дачи свидетельских показаний. Подобно своим предшественникам, он настаивал на неподкупности царских судей. По этому поводу у Геродота есть рассказ. Один судья по имени Сизамн вынес несправедливый приговор за взятку. Камбис зарезал его, как овцу, и содрал с него кожу. Из этой выдубленной кожи он приказал сделать полосы и обтянуть ими судейское кресло его сына Отана, который был назначен на место отца — как грозное предостережение помнить о том, на чем он сидит. Ничего удивительного в том, что евреи говорили о «законе мидийцев и персов, который не меняется» и объявили, что «ни один царский указ или закон не может быть изменен».
Сандоцес, сын Тамасия, был другим царским судьей, который взял взятку. Был немедленно отдан приказ наказать его, распяв на кресте; он был уже на кресте, когда его жизнь спас необычный каприз его царственного хозяина. В своем своде законов Дарий дал ясно понять, что он беспристрастен, наказывая зло, но взвешивая добрые дела и злые. Реальный смысл этого положения передан Геродотом, который считает его чрезвычайно достойным похвалы: «По причине одного преступления даже сам царь не может убить кого-либо, и другие персы не могут наложить на своих собственных рабов наказание в виде смертной казни за одно преступление. И только тогда, когда он подсчитает их и сочтет, что несправедливых поступков больше, чем услуг, им оказанных, он может дать волю своему гневу». Так что, после того как Сандоцес уже был повешен на крест, Дарий сделал подсчет и обнаружил, что хорошего для царского дома тот сделал больше, чем согрешил против него. Поэтому он был освобожден и стал правителем эолийского города Кима.
Вавилонские документы рассказывают нам кое-что о применении законов. В одном из них говорится о чиновнике, который «выше dat»; его титул iahudanu звучит не по-вавилонски и, возможно, имеет иранское происхождение. В другом сообщается, что два чиновника ввели новую пошлину на ячмень, пшеницу и горчицу, которая уплачивалась на складе на вавилонском канале. На просьбу дать объяснения они ответили: «Так было решено и записано в присутствии судей. Согласно царскому закону царский дом должен получать пошлину». Выражаясь современным языком, вопрос о законности нового налога был поставлен перед судом; решение было вынесено согласно прецедентам в новом сборнике прецедентов и было, разумеется, в пользу правительства.
Наказания за преступления были суровыми. Разумеется, преступления против государства, личности царя или его семьи или даже его собственности карались смертной казнью. Такого рода было большинство наказаний, описанных греческими авторами; зачастую они были ужасны. О наказаниях за обычные преступления информации мало, но отрубание кистей рук или ступней ног или ослепление, по-видимому, было широко распространено.
Самая давняя ссылка на новый закон показывает, что в нем имелись правила продажи рабов. Более позднее упоминание указывает на то, что была статья закона относительно взятия на поруки: «согласно царскому dat о залоге». В отношении всего остального в многочисленных коммерческих документах времен правления Дария или его ближайших преемников нет ни одного намека на то, что статьи свода законов Хаммурапи не остались в силе.
