Собравшись на Коринфском перешейке, который пелопоннесские члены альянса уже сочли единственной надежной линией обороны, союзники получили от фессалийцев просьбу о помощи в охране Олимпийского перевала. Десять тысяч гоплитов при поддержке морских сил и фессалийской кавалерии — представителей консерваторов заняли долину Храмов. Как и можно было предположить, они обнаружили у простого люда Фессалии проперсидские настроения. Александр Македонский оказал хорошую услугу своему персидскому хозяину, уговорив союзников не оставаться на месте, чтобы не оказаться растоптанными царским войском. И хотя Ксеркс был еще в Абидосе, через несколько дней союзники возвратились на перешеек.
Сидя на троне из белого камня на холме неподалеку от Абидоса, Ксеркс осмотрел свои войска. На мостах, усыпанных миртом, был зажжен ладан, и на заре царь совершил возлияние из золотого кубка, помолился, обратив лицо к восходящему солнцу, и бросил в море кубок, чашу и меч.
Семь дней и ночей воины бесперебойно переходили по одному мосту, а их багаж переносили по другому. При поддержке флота они пустились в путь по дороге вдоль побережья, разделившись на три части. Продовольствие должно было поступать из городов, расположенных вдоль дороги, из расчета 400 талантов за один прием пищи в день. За несколько месяцев до этого вперед были посланы гонцы с целью приготовить зерно, скот и птицу для царского стола. Шатер был только у Ксеркса, все остальные спали под открытым небом.
Второй смотр и счет войска состоялся в Дориске, со времен военного похода на скифов занятого гарнизоном, а теперь находящегося под властью Маскама, сына Мегадоста. Из Дориска три части войска последовали параллельными маршрутами; одна под командованием Мардония и Масиста — вдоль побережья, поддерживая связь с флотом, вторая под командованием Смердомена и Мегабиза охраняла Ксеркса и шла дальше от побережья, а третья под командованием Тритантехма и Гергиса — в глубине материка. Стримон (в настоящее время Струма — река в Болгарии и Греции. — Пер.) был перейден по мостам, в то время как маги приносили в жертву реке белых коней на удачу.
У Девяти путей богам подземного мира были принесены в жертву девять детей. Артахей, построивший канал, умер, когда армия была в Аканфе, и армия устроила возлияния на его могиле. С его смертью, вероятно, связан тайник с золотыми дариками, отчеканенными Дарием и его сыном. В Терме Ксеркса встретили гонцы, принесшие землю и воду из покинутой Фессалии, Локри и всей Беотии, за исключением Платеи и Феспии, так как уже было ясно, что жители Пелопоннеса не собираются оказывать серьезного сопротивления к северу от перешейка.
Победа казалась персам бесспорной. Они не только держали под своим контролем всех греков в Азии и Африке, корабли которых входили в их флот, но и уже половину европейских греков, которая покорилась им. Осталось подчинить себе лишь несколько упорствующих государств на Пелопоннесе, так как теперь стало ясно, что вся территория к северу от перешейка покинута населением. Дельфийский Аполлон был их верным другом. Афины с демократическим режимом, в которых правил Фемистокл, безусловно, перейдут к лидеру демократов, как только пелопоннесцы уйдут за перешеек. Так как афинский флот благополучно был в руках персов, стену на перешейке можно было обойти; Аргос заявил бы о себе в открытую, между Спартой и Коринфом был бы вбит клин, и каждого из них можно было бы победить поодиночке.
Остановка в Фермопилах
Ситуация не изменилась, когда движение в южном направлении возобновилось. Потеря Фессалии забросила царя Леонида на север к Фермопильскому ущелью с тремястами спартанцами и небольшой частью союзных войск, но кое-кто громко провозглашал, что арьергардные стычки с врагом предназначены лишь для того, чтобы задержать, а не остановить врага; наступление до стены на Истме (древнее название перешейка, соединяющего полуостров Пелопоннес с Балканским. — Пер.) было остановлено. Дельфийский оракул, наконец испугавшись, впал в патриотизм и предрек, что греки должны молиться ветрам, которые окажутся для них могучими союзниками.
Флот союзников занял позицию неподалеку от мыса Артемисии, но отошел в более узкий пролив Эврип, как только сигнальные костры возвестили приближение передовой персидской эскадры. Огромный флот бросил якоря вблизи мыса Сепий. На заре начал дуть восточный ветер с Геллеспонта и дул три дня, приведя к крушению сотен боевых кораблей, транспортов и судов с зерном. Корабли союзников вернулись к мысу Артемисии, но даже знак благосклонности богов, проявившийся в уничтожении такой большой части вражеского флота, не внушил уверенности Леониду. Пелопоннесцы потребовали немедленно вернуться на перешеек, и только негодующие протесты фокийцев и локрийцев вынудили царя остаться, чтобы завоевать себе посмертную славу. Появился Ксеркс и приказал мидийцам и киссийцам атаковать маленький отряд в Фермопилах, но они понесли серьезные потери; Бессмертные под командованием Гидарна тоже не добились успеха. Затем персам сообщили о тропинке в горах, ведущей в тыл союзникам, и на рассвете Бессмертные застигли охранение из фокийцев врасплох. Поняв, что они обречены, спартанцы яростно защищались. Многие из нападавших, которых гнали в бой кнутами, были затоптаны до смерти или сброшены в море — среди них были два сына Дария от Фратагуны, дочери его брата Артана; их звали Аброком и Гиперанф. В конце концов Леонид был убит, Гидарн победил спартанцев с тыла, фиванцы сдались и были заклеймлены в рабство, и проход оказался открыт.
Тем временем двести кораблей получили приказ идти вокруг Эвбеи (остров в Эгейском море. — Пер.), чтобы зайти союзникам в тыл. Эта тайна стала известна, и эвбейцы уговорили Фемистокла подкупить капитанов судов, чтобы те отказались от своего планируемого отхода. Когда фланговая эскадра не появилась, флот принял решение атаковать персов снова у мыса Артемисии. Союзники потеряли тридцать кораблей, и поврежденные суда были вынесены на берег вечерней бурей, которая также уничтожила и фланговую эскадру. На следующий день были потоплены киликийские корабли. Ксеркс решил, что пролив должен быть преодолен любой ценой. В полдень весь персидский флот выстроился полукругом и начал наступление. Египтяне захватили пять кораблей, и половина афинских кораблей была выведена из строя, когда на закате дня пришла весть о том, что Фермопильский проход открыт. Союзники отступили.
Фокия была сильно опустошена по настоянию фессалийцев, и персы вошли в Беотию, которую надежно удерживал Александр Македонский. Летучий отряд направился в Дельфы, чтобы вознаградить Аполлона за его проперсидские прорицания и поддержать его в дальнейшем — или разграбить сокровища, как позднее объясняли жрецы, что было похоже на правду. Как он и обещал, бог защитил своих; он бушевал и швырял вниз на варваров камни, которые бежали, неся большие потери, — такова была, по крайней мере, дельфийская версия после поражения персов.
Обвиненные фиванцами, покинутые Платея и Феспия были сожжены Ксерксом, который, четыре месяца спустя переправляясь через Геллеспонт, ступил на землю Аттики. Он обнаружил ее также покинутой, так как флот союзников ушел к острову Саламину, просто чтобы эвакуировать гражданское население. Мужчины призывного возраста уже находились на борту кораблей, и только несколько фанатиков забаррикадировали Акрополь досками, следуя сомнительному пророчеству Аполлона. Баррикады были подожжены с Ареопага с помощью стрел с горящей паклей, а когда условия, предложенные сторонниками Гиппия, были отвергнуты, защитники взобрались на обрывистую скалу и встретили свою смерть как просители в храме Афины. Весь Акрополь был сожжен, прежде чем изгнанники с армией получили возможность совершить жертвоприношение.
