Сейчас на подходе письма про птиц (павлинов, фазанов, кур).
У нас темнота ноябрьская. Привезли ослицу молоденькую, назвали Фрося (когда услышали ее голос – в честь Фроси Бурлаковой).
Марина – Юле
Фрося! Чем тебе не угодил Пушкин? Почему ты сбрасываешь его с нашего утлого челна – вместо того, чтобы консультироваться у него по литературным вопросам?
Присланный тобой блок разительно отличается от жанра «писем» – даже твоих. Это у тебя, возвышенно говоря, новеллы. Играются на рояле.
А мы в данном случае свистим на свирели. Переписка – понимаешь? Повесть в письмах. Тут «Стейнвей» не проканает. А ты уже сработала – и уединенность, и заброшенность, и гармонию…
Если органично вплетается в письмо какой-то сюжетец – вплети. Или честно присылай рассказ во «вложении». Чтобы чуть чего – мы могли его сбросить и облегчить корзину монгольфьера.
Юля – Марине
Марин, вы сказали присылать все, я и прислала.
У меня еще остались кусочки из моих дневников – про птиц, про лосей и попугаев. Я вам их пришлю и, наверно, еще Хиддинка. И все. У меня больше никаких писем нет.
Вы извините, если что не так.
Я как-то совсем от всего уже отвыкла: только с животными, и потом в поле, и в лесу…
У нас сумрак, листва, дороги. Темный замшелый лес, озера. Полегшая мокрая трава.
Марина – Юле
Хватит канителить!!!
Юля – Марине
Хорошо, Марин, уложусь в ТРИ ДНЯ. И на живую нитку пришлю этот свиток.
Кусочки про птиц постараюсь расставить среди писем. Что мы вообще даем, помимо писем? Это пишете вы? Мне что-то, кроме писем, надо написать? Что? Свои письма я расставлю, ваши, Марин, выделю и поставлю ориентировочно, потому что вообще ни черта не помню свои даты, а вы все-таки помните свои и подкорректируете нас в общем потоке. Я кидаю почти что все – с наметками чисел и времен года, чтобы сложилось впечатление. Но у меня очень плохо с 2009 и 2010 годом (а до этого и вообще ничего нет). И более-менее цельно 2011 и 2012 с большими провисаниями.
Я прямо встревожилась вся, как Ирма, которая прошлой весной инстинктивно готовилась к щенкам, я ей набила сеном логово, все было чистенько, и по углам – от блох – положила ей веточки полыни. Ирма так волновалась (хотя беременность была ложной), что даже не ходила шесть дней гулять и все ЖДАЛА.
И вот я тоже.
Волнуюсь, и тянет в свое логово.
P.S. Марин, я, конечно, баран: когда вы уплыли на Северный полюс, в каком году? Ловлю время событий разных. Не помню ни фига.
Марина – Юле
Прости, Юль, не сразу тебе отвечаю.
Как старый вегетарианец решила полакомиться колбасой, приобрела два вида – вареную и копченую, и обе оказались лежалые, с душком. Притом я ухитрилась купить в стельку тухлые яйца, и каждое утро – на протяжении недели – они приветливо встречали нас на кухне крепким запахом сероводорода. Теперь, полуживая, валяюсь с отравлением, что вновь меня укрепило в солнечной вегетарианской позиции, но выбило из рабочей колеи. Как продвигается наш проект?
Юля – Марине
Sms: нет света
работаю на аккумуляторах
при свечке ну
просто арина
родионовна
обледенело
все. Надеюсь в
москву добраться
в понедельник
Юля – Марине
Пока не было света, ходили с Ирмой в поля. Четвертая зима с волком, а я не устаю любоваться. Даже подумала, знаете, как закончить свое последнее письмо: выпал снег, мы гуляли с Ирмой, волк счастлив, значит, жизнь моя удалась.
Черт, все даты плывут и месяцы. А у вас с числами строго, вы их сохранили, и я под вас подстроюсь.
Марина – Юле
Экая у нас предполагается напыщенная концовка!
И с чего ты взяла, что я храню числа? Да еще «строго»? Не заморачивайся числами, Время – это всего лишь понятие, умонастроение, его существование невозможно обнаружить. Оно неосязаемо, эфемерно. Это не конкретная вещь, но игра, иллюзия, – придумывай, импровизируй. Правды я от тебя вообще не требую. Но хочу вдохновить и устрашить: если мы и впредь будем тянуть кота за хвост…
Юля – Марине
Марин, а чего страшиться-то, когда перед нами только Млечный путь?
Вот у нас сейчас метели, а у вас?
Все заснеженные, и снег все метет, метет, метет.
Когда есть камин, и за окном метель, и, когда она стихнет, будут звезды…
Главное, чтобы мы все здоровы были…
Марина – Юле
…И жили вечно.
2006 год. Осень – начало зимы
Сосне учись у сосны, бамбуку учись у бамбука. Забудь о своеволии. Когда человек проникает внутрь вещи, она открывается ему до самой малости, порождая чувство, которое тут же становится строфой.
Басё
20 ноября
Юля – Марине
Марина! Вы просили прислать цитаты для интервью.
Берегите себя и друг друга.
Юля.
«Весли Джексон – Виктору Тоска:
– Кто я такой, чтобы писать? Имею ли я право на это? Хочу ли я быть писателем? Хочу ли отличаться от других, и видеть вещи по-своему, и запоминать то, что вижу, и писать обо всем без конца? И как это выйдет у меня: по-серьезному, или я только смешное буду видеть во всем?
– Ты, главное, пиши о любви, – сказал Виктор. – Любовь – это единственная стоящая вещь. Повторяй без конца: «Люблю». Расскажи им, Джексон, ради бога, о любви. Ни о чем другом не говори. Это единственное, о чем стоит рассказывать. Все на свете – ничто, только и есть, что любовь. Так расскажи им о ней!..»
22 декабря
Марина – Юле
Юленьк! О зимнем солнцестоянии, конечно, помню. Когда-то бабушка Фаина, мама Люси, говорила: если переживу солнцеворот – буду жить дальше, дело пойдет на весну.
Она умерла ровным счетом 21 декабря. И, как это ни удивительно, нашей с тобой Люси не стало на рассвете этого же самого дня – начала солнцестояния. Так что прибывшая ко мне на помощь с Украины девушка ЛЮСЯ, у которой дочка МАРИНА, а у той – дочка ЛЮСЯ… – пробыла с нами всю нашу последнюю ночь – вместе.
