8 января
Пушкинские Горы
Юля – Марине
И вот семь месяцев. Нос по-прежнему снежный, потому что глубоко зарываемся и изучаем снег, вдыхаем его до глубины и мерзлой земли. Живем запахом. На плечи лапы кладем свободно и смотрим на меня очень серьезно, потом – мгновенно – в голову приходит шутка, и у меня исчезает или шарф, или варежка, начинается веселая игра. До сих пор не избавимся пока от детской привычки держать мою ладонь во рту, но осторожно и нежно (для семимесячного волка – нежно!).
Как ваш роман? Продвигается? Судя по кускам, это у вас какой-то космический замысел.
Жаль, что я читаю кусочками, а не целиком.
10 января
Москва
Марина – Юле
Конечно, я посылаю тебе искры и всплески громадной мозаики – с восходящими сквозь поколения, сплетающимися потоками.
Герои мои материализуются, расхаживают по дому, звонят их неведомые никому внучатые племянники, рассказывают разные подробности, порой ошеломляющие, и эти связи и контакты с ушедшими людьми и временами окрашивают сны мои во сне и наяву в такие яркие краски, даже неизвестно, что лучше – держать открытыми глаза или закрытыми?
Невозможно дотронуться ни до чего, чтобы это не отозвалось на всем родословном вселенском Древе. Но надо торопиться. Вот астероид недавно пролетел так близко, что мог бы задеть край Земли…
Ирма – чудо, мы ею любуемся, особенно – где нос в снегу.
11 января
Пушкинские Горы
Юля – Марине
Sms: Все эти
ночи была
ясная и
полная луна.
Кричала
наша
домашняя
сова Фекла
14 января
Пушкинские Горы
Юля – Марине
Марина, настоящая снежная и морозная зима! Деревья и небо бирюзовые, сверкает лес. Небо звездное. Ирма спит у меня на сене (волк на сене). На окнах – павлиньи хвосты (это иней).
Появляется солнце, и хвосты «распускаются», окна сияют разноцветным.
Пусть и у вас в окне будет солнце и хвост павлина.
Ваша Юля.
16 января
Томск
Марина – Юле
Юлька, я в Томске, «зажигаю» в детском доме. Один паренек решил меня порадовать – сыграть на трубе «Сурка». И у него это дело не выгорело. Куда-то закосило на третьей строке. Он убежал, забился в уголок.
А я кричу:
– Где он, мой друг дорогой? Дайте обнять его! Это ж моя любимая песня!!! Я просто не уеду отсюда, пока он ее не сыграет, а я не спою!
Он снова – уши красные – трубу к губам приставил, и мы запели с ним, заиграли:
– Из края в край впере-ед иду… И мой суро-ок со мно-ооо-ю!..
Его опять закосило, да и меня вместе с ним, и вдруг откуда-то хор грянул ангелов, божественный хор:
– …И вот я сыт, и вот я рад, и мой суро-ок со мною…
Тогда он выровнялся и гордо закончил свой пассаж.
Наградой трубачу были оглушительные аплодисменты и книга «Моя собака любит джаз»!
3 февраля
Москва
Марина – Юле
Прости, что долго не писала, были суматошные деньки. Вот выдалось спокойное утро, когда я, пропев мантры и попробовав свои силы в Сердечной йоге, двигаясь, как велено, «грациозно и величественно», поощущала себя Царем Терпения, попревращала копья в цветы, поразгоняла тьму, прониклась Безмолвием Небес… И теперь с чистой совестью могу написать тебе о том, что я возвратилась из Сибири, и жизнь меня сразу закрутила-завертела!
У Льва как раз на Крещенье – рождество. Я напекла пирогов с капустой, Нина сутки закручивала что-то ароматное в виноградные листья, готовила долму…
Явилась вся родня. Звонили с целого земного шара. Старик-отец разговаривал растроганно – то по-английски, то по-французски, то на суахили и санскрите…
– Привет вашим родственникам, – он кричал в трубку, – вернее, НАШИМ родственникам…
Так что НЕ родственников у нас уже в этом мире совсем не осталось.
Одновременно Леня забабахал грандиозную выставку «В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО» в Музее современного искусства на замерзших Патриарших прудах – аж на четыре этажа! – охватывающую собой все миры: хтонический (подземный), срединный – земной и, конечно, небесный: вселенные Даблоидов, Водолазов, Стомаков, Чурок и Живущих в Хоботах, Вязаника, Луны, Звезды, Ладомира…
Богородица из разноцветных пуговиц, светящийся Чемодан Отца, Платье Матери, ведра света, Разговоры с Небесами, маленький лыжник, затерянный в снежных соляных горах, и, конечно, лица нашей заоблачной родни – в клубках из старых махориков, которые ты мотала долгими зимними вечерами.
Надмирность и полет и, в то же время, связанность с миром этими прочнейшими стропами, которые удерживают, объединяют, но и освобождают, когда их отпускаешь.
5 февраля
Пушкинские Горы
Юля – Марине
Sms: Такая работа
мне по плечу:
косить
одуванчики,
мотать клубки,
встречать
журавлей
в марте…
7 февраля
Пушкинские Горы
Юля – Марине
Привет вожаку нашей стаи! Никогда не задумывалась, Марин, над выражением «волчья дрема», пока у меня не появился волк. Это – когда спишь, но бдительно, настороже. Сразу с оттепели, будь то февраль, март, апрель особенно, когда уже пригревает солнце, а даже если туманы, то все равно нет зимних суровых минусов, волчинька мой на прогулках спит – где-нибудь под сосной, на снегу, где накрошена дятлами древесная кора. Идем, идем, и вдруг волк устроится на жестком насте, припорошенном чистыми хлопьями снега. Я сажусь рядом, Ирма жмурит сонно глаза, и под пенье синичек и стук дятла на пятнадцать минут у нас сон.
А я охраняю волчью дрему.
Любим вас, наш вожак. И НЕ ДРЕМЛЕМ!!! на самом-то деле вместе с вами.
8 февраля
Пушкинские Горы
Юля – Марине
У нас вроде потепление. Вчера, Марин, в новостях «Культуры» с утра увидела Лёню, сюжет про открытие выставки. Вот так. Живем здесь, живем, за окном наблюдаем снегирей и свиристелей, и вдруг по телевизору Лёня.
