Поискала глазами, чем бы защититься. Увы, ни камешка, ни деревяшки, только каменные плиты. Выходит, меня завезли в одно из заброшенных имений области, которые облюбовали сатанисты или игроки «Ночного дозора».
В голову навязчиво лезли мысли о насилии. Зачем раздевать, если не планируешь оргию? Да и какие сатанисты без сомнительных развлечений? Все как в анекдоте про красивую ведьму. Крепкие парни вышли покурить перед ритуалом, оставили девицу сторожить недвижное тело.
Место пустынное. Кричи не кричи – не услышат.
Попыталась сделать шаг и поняла, что переоценила свои силы. Тело повело в сторону, и я позорно плюхнулась на пол.
– Кто вы? – ожила владелица талмуда.
– А ты? – задала встречный вопрос, потирая ушибленный копчик.
Странная она, слишком бледная. И платье несуразное, явно самодельное. Ролевичка? Нет, у них готические наряды, а тут не пойми что. Ни медальонов, ни перстней, ни иных атрибутов фэнтези, только тоненькая цепочка с кольцом. Никакого макияжа. Губы искусаны, ногти обгрызены.
Незнакомка молчала, пришлось задать пару наводящих вопросов:
– Ты студентка? Санитарка, сатанистка?
Черт, как же холодно!
Обхватила колени руками, заодно прикрылась. Девушка девушкой, но незнакомая, стыдно.
– Некромантка, – обиженно фыркнуло недоразумение и чуть слышно добавило: – Начинающая.
На миг лишившись речи, изумленно уставилась на нее. Я что, попала в точку? Некромантка? Ущипнула себя за руку – больно. Значит, не сплю. Только некромантов не существует! Под ложечкой засосало. Таки попала к безумцам. Внешность обманчива, сейчас девушка-одуванчик достанет железную спицу из книги…
– Прости, повтори еще раз?
От волнения голос стал хриплым. Бежать и еще раз бежать! Так, куда, куда они меня привезли? Тайцы? Не бывала в усадьбе Демидовых, только слышала о ее плачевном состоянии. Мол, наркоманы через забитые фанерой окна лазают. Но не настолько же там все плохо! Я лежу посреди развалин, будто в Павловский дворец после войны попала.
Думай, Таня, думай!
Монрепо? Память услужливо выдала картинку капеллы и некрополя на острове. По стилю похожи, по размерам – нет. Впрочем, туда туристов не пускают, могу ошибаться. Словом, непонятное место, и за окном весна вместо зимы. Вон цветущая ветка через проем в стене свесилась.
Мозг отказался справляться с обрушившейся на него информацией, предпочел считать ее бредом. Говорят, люди под наркозом и не такое видят. Только вряд ли они чувствуют каждую шероховатость пола, слышат, как ухает вдалеке сова.
– Я некромантка, – перебросив толстую косу через плечо, терпеливо повторила блондинка. – Ученица четвертого года мэтра Алимуса.
Ощущение странного наркотического сна только усилилось. Какая некромантка? Даже если случилось невозможное и я очутилась в другом мире, маги смерти – сплошь мужчины. Положим, без черных балахонов, но где брутальный брюнет с холодным блеском в глазах? Где лес или чужое тело, куда обычно вселяют души попаданок?
Облизнув губы, решила расставить точки над «i», все больше склоняясь к выводу, что происходящее – плод игр подсознания.
– Где я?
Сами посудите, не могут сатанисты управлять ходом времен года, а жители иных миров – разговаривать на чистейшем русском языке. Опять же я отлично понимаю блондинку: такое возможно, только если она плод моего воображения. Снятся же некоторым реалистичные сны, вот и мой такой.
Ответа не последовало. Похоже, у некромантки молчание вошло в привычку. Ладно, не хочет дева говорить, не нужно, она все равно ненастоящая. Действие препарата скоро пройдет, и я очнусь где положено: в больнице.
В проеме полуразрушенной арки возник мужчина. Как заказывала, брюнет с посохом. Только не тридцатилетний надменный красавец, а седой, с сальными волосами, зачесанными в хвост. Остановив взгляд на притихшей, разом съежившейся блондинке, он злобно окликнул:
– Тесса!
– Да, мэтр, – вздрогнув, проблеяла девушка и, понурившись, поплелась к седовласому.
Невольно пожалела бедняжку. Если она и глюк, то очень реалистичный: плечи опущены, голова втянута, пальцы судорожно вцепились в книгу.
Мужчина отобрал у блондинки талмуд (чуть ли не с пальцами оторвал) и отвесил затрещину. Да какую! Я бы отлетела к стене. Девушка даже не охнула, не покачнулась, только потерла ушибленное место, что еще раз доказывало: мы в иллюзорной реальности.
– Ты нарушила запрет и провела ритуал, – прошипел «мэтр». – Понимаешь, чем все могло закончиться?! – Тут он повысил голос и перешел на крик.
– Да.
Голова Тессы опустилась еще ниже.
– Ты будешь наказана.
Брюнет поднял посох, а блондинка наклонилась, подставляя спину.
Видение видением, но такой дикости я не стерпела.
– Эй, послушайте, вас не учили, что людей бить нельзя?
Намеренно не сказала «женщин». Распускать руки – табу для интеллигентного человека, независимо от пола.
Посох таки по инерции опустился на спину Тессы. Та сдавленно охнула.
Брюнет медленно обернулся и уставился на меня. Злой прищур не обещал ничего хорошего, поэтому прокусила язык. Если правильно помню, шок помогает вырваться из пограничного состояния между сном и явью. Увы, ничего не изменилось, только слюна наполнилась привкусом железа.
Волосы встали дыбом.
То есть это не наркоз, а самая что ни на есть реальность? Я, голая, посреди развалин внутри пентаграммы, а в нескольких десятках шагов мужчина с неустойчивой психикой!
К сожалению, полностью прикрыться не удалось: родители не одарили волосами леди Годивы, хотя цвет совпадал – золотисто-рыжие. Между прочим, натуральные. Правда, мне они казались блеклыми, ни то ни се, поэтому регулярно красила их то в медный, то в цвет красного дерева. И глаза зеленые, как у ведьмы. Только прическа подкачала – каре.
Падение напоминало о себе тупой болью в бедре, голова по-прежнему гудела, но я таки смогла выползти из пентаграммы. Безусловно, следовало сделать это с самого начала, а не ждать появления сектанта.
– Это кто?
Мужчина в рубашке и штанах сомнительной свежести ткнул в меня пальцем.
В воздухе повисло молчание, нехорошее такое. Сузившиеся злобные глаза незнакомца впились в лицо, превратив в букашку, пришпиленную булавкой к картонке. До чего неприятный тип! Такому бы пограничником работать! Наши доблестные служащие с зелеными тульями напоминали церберов, чья главная задача отговорить людей покидать родину. Только тут все серьезнее, речь о моей жизни. Дернул же черт открыть рот! Могла бы под шумок, пока мужчина занимался Тессой, переползти в соседний зал, спрятаться за обрушившейся колонной. Может, для них насилие – в порядке вещей. В конце концов, блондинка не жаловалась, не плакала, а ты полезла в чужой монастырь со своим уставом.
