– Рик, я так рада тебя видеть! – сияла леди по вызову. – Не думала, что мы еще когда-нибудь встретимся. Как ты? Мы все так удивились твоему отъезду, но знаешь, я понимаю тебя, как никто другой! В наших северных горах так хочется к морю, теплу…
Тут она сделала вид, что только меня заметила. И разулыбалась пуще прежнего.
– О, малышка Никки! Рик, ты, как мужчина, нас не познакомишь?
– Николь, это Амалия Этерли, Амалия, это Николь Спрингвилл.
– Вот и славненько! Как насчет обеда?
От такой наглости у меня исчез дар речи. Амалия Этерли потеряла ко мне вообще всякий интерес и беззастенчиво строила глазки Рику.
– Он занят, – подала голос я.
– Чем же?
– Обедом со мной. Не успели позавтракать, спешно собирались.
Вытянувшееся лицо девицы навсегда останется в моей памяти.
– Что ж… может быть, в другой раз?
– Может быть, – с сомнением хмыкнула я.
Она почти была готова уйти! Почти оставила нас в покое! Но тут вышел папа. И хоть у папы к пенсии открылось множество проблем со здоровьем, на зрение он не жаловался никогда.
– Амалия! – радостно поприветствовал девушку. – Рад тебя видеть, как отец? Я слышал, он серьезно повредил колено.
– Перелом почти зажил, спасибо, господин Спрингвилл. А вы…
– Мы переезжаем. Будем рады видеть тебя с родителями завтра у нас, будет небольшой прощальный ужин.
Еще несколько минут они обменивались любезностями и улыбочками. А меня изнутри жгло отвратительное и недостойное девушки из приличной семьи чувство – ревность.
– Ну что, Байрон, – хмыкнул Рикард, когда Амалия неспешно удалилась, напоследок продемонстрировав всем окружающим плавность бедер, – ты какую могилку предпочитаешь, двойную? Или просто рядом ляжем?
– Не понял… – Папа так искренне удивился, что я сразу поняла – кто довел меня до сбора вещей и дракона, не знал.
– Есть хочу, – буркнула я. – Кто-то обещал ресторан.
И вот не убивать же их, вроде и не за что. Эта леди по вызову сама подошла, да и папа не со зла… наверное. Но почему так хочется кого-то укусить, чтобы прямо до воплей и полного морального удовлетворения? Я даже не знала, что способна на такую ревность.
В полнейшей тишине мы дошли до ресторана, причем выбирала его я. Папа и Рикард словно чувствовали, что лучше пока не спорить. А может, просто думали о своем и разговорились, только когда мы расположились за столиком, а девушка в форменном платье ресторана принесла комплимент от повара – тарелку с орешками и… сыром. Не знаю, почему я удивилась, увидев сырные ломтики.
А уж когда один попробовала и в голове невольно всплыла сцена в кабинете Рикарда, не выдержала:
– Этерли? Серьезно? Я думала, их дочь моего возраста.
Ответил мне папа:
– Это самая младшая, а вообще у них трое детей. Амалия училась в Градде, не так давно вернулась. Николь, почему ты о ней спрашиваешь? Что у вас случилось, я думал, вы даже не знакомы.
– Сырочек видела меня с Амалией и смылась, – пояснил Рикард.
Все же профессионализм не пропьешь, он тщательно следил за мной, словно опасался, что я начну драться. Ничего-ничего, понервничай мне тут хоть немного для разнообразия.
– Ты с… Амалией Этерли?! – Папа поперхнулся.
– Технически не успел, – признался Рикард. – Но намерение мне зачли. А ты только что пригласил ее на ужин, и теперь, похоже, Сырочек начнет торговать пирогами с мясом.
Не отрывая взгляда от его лица, я с хрустом разгрызла орешек.
– Я передумал, – быстро сказал Рик, – я больше не хочу жениться.
– Хочешь сыра? – спросила я.
– Что? – Рикард даже поперхнулся.
– Сыра. Я больше не хочу.
Все же забавно наблюдать, как Рикард старается лишний раз меня не бесить. Неужели у меня и впрямь такой дурной характер? Вроде в совсем уж безбашенных поступках замечена не была. Разве что в самом начале, когда Рикки Карамель опубликовала первую статью. Помнится, я влетела в комнату Рика и чуть не убила его газетой.
А вообще, я думала, Рикард развлекался с девицами облегченного поведения, и как-то не ожидала, что той красоткой из кабинета окажется девушка если не моего круга, то очень близкого к нему. Чета Этерли, если мне не изменяла память, работала во Дворце бракосочетаний. Да и младшая Этерли была девушкой крайне приятной. Мы редко виделись, но никогда не враждовали.
И вот на тебе, Амалия Этерли.
Но дело было даже не в том, что она вдруг явилась и начала заигрывать с Рикардом, Флоренция Нейстикс, помнится, тоже пыталась. Дело было в том, что вместе с красоткой Амалией пришли новые вопросы.
Если Рикарду так не хватало откровенного женского внимания, почему он не взял замуж ее?
Собственно, это я и пыталась понять, наблюдая за Риком весь обед. Но, кажется, только зря отбила ему аппетит, ибо в итоге он не выдержал:
– Сырочек, ну хватит испепелять меня взглядом, это не я позвал ее на ужин!
– Вот я всегда говорил, что он меня от стрелы не закроет, – пробурчал папа.
– Мне еще жить и жить, – фыркнул Рикард. – Она потом подобреет, а откушенную голову я на место уже не верну. И толку, что рыдать будет?
– Не буду, – мрачно сообщила я.
– Десертик? – аккуратно предложил Рик.
Сначала я даже не рассмотрела ресторан, а наевшись, сидела и оглядывалась. В сравнении с уютными летними ресторациями Эрстен-града все казалось слишком тяжелым и грубым: массивная деревянная мебель, картины заснеженных гор на стенах. По-своему уютный интерьер, но какой-то слишком уж гнетущий. Вся культура севера была построена на преодолении, на завоевании. Освоение севера – борьба не на жизнь, а на смерть.
Мне надоело бороться, я полюбила море и с нетерпением ждала, когда туда вернусь.
Папа погрузился в задумчивое молчание. Осмысливал встречу с Амалией? Или никак не мог смириться с предстоящим переездом? Я, честно сказать, слабо представляла, как за три дня можно собрать такое количество вещей. Сама-то я сбежала налегке, с сумкой, собранной на волне обиды. Но до сих пор не вспомнила ни о чем, оставленном дома, так что ценность домашнего скарба явно в нашем мире переоценена.
Рикард все же заказал десерт и теперь активно пытался соблазнить меня бананами в карамели. На самом деле мне хотелось попробовать аппетитные кругляши, политые сиропом, но кое-что останавливало. И нет, вовсе не ревность к Амалии, а присутствие отца. Откровенно заигрывать с Риком, когда папа сидит рядом, вроде как неудобно.
Так я осталась без десерта, а Рикард – без внимания. Мы оба были разочарованы и, когда вернулись домой, разбрелись по комнатам.
