— Да, девушки часто говорят мне об этом.
Иногда я вел себя как идиот — чем больше нервничал, тем глупее становились мои шутки. Она печально улыбнулась.
— Ты зря стараешься развеселить меня. У тебя ничего не получится.
Тем не менее было видно, что ее настроение немного улучшилось. Я оглянулся на здание школы.
— Если хочешь узнать, о чем они говорят, я могу перечислить их главные тезисы.
Она скептически фыркнула.
— Хочешь сказать, тебе что-то известно?
— Это Гэтлин. Здесь не бывает секретов.
— И насколько плоха моя ситуация? — спросила она, отвернувшись в сторону. — Они думают, что я ненормальная?
— В принципе, да.
— Они считают, что я представляю собой опасность для школы?
— Хорошая догадка. Жители нашего города не любят чужаков. А главным изгоем в Гэтлине является Мэкон Равенвуд. Только без обид.
Прозвенел первый звонок. Она нахмурилась и схватила меня за рукав.
— Вчера вечером мне приснился кошмар. И там ты…
Я кивнул. Она могла бы и не говорить об этом. Я знал, что мы делили один и тот же сон.
— У меня потом были мокрые волосы.
— У меня тоже.
Она вытянула руку и показала мне синяки на запястье. Их оставили мои пальцы, когда я пытался удержать ее перед тем, как она погрузилась в темноту. Я надеялся, что Лена не досмотрела сон до конца. Но, судя по ее лицу, она все-таки видела и финал.
— Мне очень жаль.
— Это не твоя вина, Итан.
— Я не могу понять, почему наши сны такие реальные.
— А ведь я все время предупреждаю тебя. Ты должен держаться от меня как можно дальше.
— В любом случае, я буду считать, что ты меня предупредила.
В глубине души я знал, что не смогу отказаться от Лены — не смогу «держаться от нее как можно дальше». Через пару минут мне предстояло войти в школу и столкнуться с одноклассниками, которые явно не одобряют мой выбор. Но меня это не волновало. Я наслаждался откровенным общением без всяких прикрас. С Леной можно было говорить о чем угодно. Там, в Гринбрайре, я готов был сидеть на траве целый день, и даже больше — пока она была бы рядом со мной.
— А что ты говорила о своем дне рождения? Почему ты не сможешь оставаться здесь после него?
Она тут же изменила тему разговора:
— Я хотела спросить тебя о медальоне. Ты тоже видел горящий дом?
— Да. Я сидел в церкви, когда началось видение. Это просто чудо, что я не упал со скамьи. Но мне удалось выведать у Сестер некоторые сведения. Инициалы И. К. У. соответствуют имени Итана Картера Уота. Он был моим прапрапрапрадедом. Мои сумасшедшие бабки утверждают, что меня назвали в его честь.
— Почему же ты сразу не узнал инициалы?
— В том-то все и дело! Я никогда не слышал о нем прежде. Его удалили из нашего фамильного древа.
— А инициалы Ж. К. Д.? Это Женевьева, верно?
— Наверное, она. Хотя Сестры ничего не знают о ней. Буква Д, скорее всего, означает Дачанис. Я хотел расспросить Эмму, но стоило ей увидеть медальон, у нее чуть глаза не вылезли. Как будто его трижды заколдовали, окунули в ведро вуду и завернули в проклятье огромных размеров. Жаль, что кабинет отца все время закрыт. Там хранятся старые мамины книги о Гэтлине и Гражданской войне.
Затем я как бы невзначай закинул удочку:
— Может, ты поговоришь со своим дядей?
— Он ничего не знает. Где сейчас медальон?
— У меня в кармане. Эмма велела засунуть его в мешочек, наполненный особым порошком. А потом отнести обратно в Гринбрайр и закопать в землю.
— Наверное, она ненавидит меня.
— Не больше, чем любую другую девушку, с которой мне хотелось бы подружиться. Я имею в виду девушку-товарища, а не что-то там такое…
Мне и самому не верилось, что я могу вести себя настолько нелепо.
— Давай пойдем в класс. Зачем нам новые проблемы?
— Нет, я лучше поеду домой, — ответила Лена. — Конечно, мне придется свыкнуться с таким отношением. Но я хочу пожить спокойно хотя бы еще один день.
— Ты не боишься, что тебя потом будут ругать?
Она засмеялась.
— Кто? Мой дядя? Всеми гонимый Мэкон Равенвуд, который считает школу пустой тратой времени? Он и сам не ходил в нее. Моего дядю бросает в дрожь от всего, что нравится добропорядочным жителям Гэтлина.
— Тогда почему ты приехала сюда?
Например, я знал, что Линк ни за какие коврижки не появился бы в школе, если бы миссис Линкольн каждое утро не контролировала его. Лена повертела в руках один из своих брелоков — семиконечную звезду.
— Я думала, здесь будет по-другому. Я надеялась завести друзей среди одноклассников, присоединиться к редколлегии школьной газеты… ну и все такое прочее.
— Ты имеешь в виду нашу газету? «Парламентские новости "Джексона"»?
— В прежней школе я тоже пыталась устроиться в редколлегию, но мне сказали, что штат уже полный. Хотя у них не хватало корреспондентов и они не успевали выпускать газету вовремя.
Она смущенно отвернулась.
— Я лучше поеду.
Мне оставалось лишь открыть для нее дверь.
— Я думаю, тебе стоит поговорить со своим дядей о медальоне Женевьевы. Возможно, он знает больше, чем ты думаешь.
— Поверь, он ничего не знает.
Я захлопнул дверь. Конечно, мне хотелось, чтобы она осталась в школе. Но отчасти я был рад, что Лена уезжала домой. Сегодня мне и без нее хватит неприятностей.
— Если хочешь, я сдам твою работу на проверку.
Проследив за моим взглядом, она взяла в руки блокнот, лежавший на пассажирском сиденье.
— Нет, это мои личные записи.
Лена открыла бардачок для перчаток и сунула туда блокнот.
— Просто ерунда всякая.
То есть то, о чем она не собиралась рассказывать мне.
— Тогда тебе лучше уехать сейчас, потому что Жирный скоро начнет вылавливать прогульщиков.
Не дожидаясь моих дальнейших советов, Лена махнула мне рукой и начала выезжать со стоянки. Я услышал лай и, повернувшись, увидел огромную черную собаку, с которой уже встречался в Равенвуде. Пес сидел на тротуаре всего в нескольких шагах от меня. Как раз в это время на аллее появилась миссис Линкольн. Она улыбнулась и кивнула мне. Собака зарычала. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Миссис Линкольн посмотрела на пса с таким отвращением, словно это был сам Мэкон Равенвуд. Я не успел заметить, кто из них выиграл эти «гляделки».
— Дикие животные разносят бешенство. Кто-то должен уведомить городской совет о бродячей собаке.
