Доктор Эшкрофт вздохнула и стукнула зонтиком об пол.
— «Трудно освобождать глупцов от цепей, которые они восхваляют».
Она с укором посмотрела на миссис Линкольн.
— Это Вольтер. Еще один человек, который не заканчивал Гарвард.
Мэкон сохранял абсолютное спокойствие, чем, похоже, раздражал многих в зале.
— Мистер?..
— Холлингсворт.
— Мистер Холлингсворт, вам должно быть стыдно за свое поведение. Видите ли, в великом штате Южная Каролина вы не имеете права лишать ребенка доступа к школе. Это незаконно! Образование является обязательным и, значит, требуемым элементом в воспитании детей. Вы не можете изгнать невинную девочку из школы на основании лживых свидетельств. Такие времена закончились. Даже на Юге!
— Как я уже объяснял, мистер Равенвуд, мы имеем веские основания, а стало быть, и право для отчисления вашей племянницы.
Миссис Линкольн вновь вскочила на ноги.
— Вы не можете появляться здесь, как гром среди ясного неба, и вмешиваться в дела города. Вы годами не покидали своего жилища! Какое вы имеете право судить о том, что происходит в Гэтлине и с нашими детьми?
— Вы ссылаетесь на свою коллекцию марионеток, одетых в расписные курточки? Кстати, что там нарисовано? Единороги? Простите уж мое плохое зрение.
Мэкон жестом указал на «Хранителей "Джексона"».
— Это ангелы, мистер Равенвуд, а не единороги. Впрочем, я и не думала, что вы узнаете посланников Господа. Сколько я себя помню, вас никогда не видели в церкви.
— Пусть первый камень бросит тот, кто без греха, миссис Линкольн.
Равенвуд выждал пару секунд. Возможно, он полагал, что миссис Линкольн нужно собраться с мыслями.
— Что касается вашего первого утверждения, вы совершенно правы. Я провел всю жизнь в своем особняке — и нисколько не жалею об этом, так как считаю его прекрасным местом. Хотя, наверное, мне стоило бы уделять больше времени городу и его жителям. Чтобы встряхнуть вас немного, если можно так выразиться.
Миссис Линкольн испуганно отпрянула, а леди из ДАР закрутились на своих местах, нервно поглядывая друг на друга.
— Если Лену исключат из школы, ей придется заниматься на дому. Возможно, я приглашу к нам нескольких ее кузин. Мне не хотелось бы упускать социальный аспект воспитания. Некоторые из этих молодых особ довольно экспрессивны. Наверное, вы видели уже одну из них на вашем маскараде.
— Это был зимний бал!
— Приношу свои извинения. Я почему-то подумал, что ваши дети надели маскарадные костюмы и изображали попугаев.
Миссис Линкольн покраснела. Она уже совсем не походила на ту религиозную даму, которая пыталась уничтожить «неправильные» книги. С той прежней мамой Линка можно было договариваться, а с этой — вряд ли. Я начал беспокоиться за Мэкона Равенвуда и, в каком-то смысле, за всех горожан.
— Давайте будем честными, мистер Равенвуд. В нашем городе для вас нет места! Вы не являетесь его частью, как и ваша племянница. Я не думаю, что вы можете выставлять нам какие-то требования.
Выражение лица Мэкона слегка изменилось. Он несколько раз повернул кольцо на своем пальце.
— Миссис Линкольн, я ценю вашу искренность. Попытаюсь быть таким же честным с вами, как и вы со мной. Если вы и остальные жители города будете так предвзято относиться ко мне, то столкнетесь с проблемами. Видите ли, я достаточно богат и являюсь в своем роде поборником прав. Если вы будете настаивать на изгнании моей племянницы из школы, я буду вынужден потратить деньги на ее защиту. Кто знает, возможно, я обращусь в «Уол-март»
[41]
.
На трибунах возмущенно заахали.
— Это угроза?
— Ну что вы, леди! Кроме того, я владею земельным участком, рядом с которым находится «Южный отель». Если я установлю там ограду, это может осложнить жизнь вам, миссис Сноу. Вашему супругу придется объезжать ее каждый раз, когда он отправится на встречу с какой-нибудь из своих подруг. Вероятно, он начнет опаздывать на ужин, а разве вам это нужно?
Миссис Сноу покраснела, как свекла, и съежилась за спинами двух парней из футбольной команды. Тем временем Мэкон снова повернулся к главе дисциплинарной комиссии.
— Кстати, мистер Холлингсворт, мне кажется, я вас уже где-то видел. Как и этот цветочек Конфедерации слева от вас.
Мэкон указал рукой на даму из школьного совета, сидевшую за соседним столом.
— Где же мы встречались? Могу поклясться…
Мистер Холлингсворт немного пошатнулся.
— Вы ошибаетесь, мистер Равенвуд. Я женат!
Мэкон перевел взгляд на лысого мужчину, который сидел справа от главы комиссии.
— Мистер Эбит, а что вы будете делать, если я отменю ваш наем земельного участка у Вейвард-Дог? Где вы будете проводить свои пирушки по выходным? Конечно, ваша жена думает, что вы в это время в Саммервилле, на заседании библейского кружка. Но мы-то с вами знаем, что это не так.
— Уилсон, как ты мог! Ты прикрывался всемогущим Господом, чтобы обеспечить себе алиби? Ты будешь гореть в адском пламени, помяни мое слово!
Миссис Эбит сунула под мышку сумочку и начала протискиваться вдоль ряда к проходу трибуны.
— Это неправда, Розалия!
— Разве? — с улыбкой прервал его Мэкон. — Вы, жители Гэтлина, не представляете себе, о чем еще мог бы рассказать мне Страшила, будь у него дар речи. Вы же знаете, он бегает по вашим дворам, по парковкам и улицам. Я готов поспорить, что он видел много интересного.
Я начал давиться от смеха. Услышав свое имя, Страшила приподнял уши. Некоторые люди на трибуне начали вжиматься в сиденья, словно пес действительно мог открыть пасть и заговорить. Лично я не удивился бы этому — особенно после ночи Хеллоуина. Да и жителей Гэтлина не слишком бы шокировал такой поворот событий — ведь пес принадлежал Мэкону Равенвуду.
— Как видите, некоторые наши сограждане оказались не очень честными людьми. Поэтому вы должны понять мою озабоченность тем фактом, что единственными свидетелями по серьезным обвинениям, предъявленным Лене Дачанис, являются четыре молодые девушки. Не лучше ли нам отложить разбирательство дела? Не пойдет ли нам на пользу более разумный подход к оценке чужих поступков? Как вы думаете, сэр? Мы можем прийти к такому джентльменскому соглашению?
Мистер Холлингсворт позеленел. Казалось, еще мгновение, и все содержимое его желудка хлынет на стол. Женщина, сидевшая рядом с ним, наверное, мечтала провалиться сквозь землю. Мистер Эбит, чье имя, как я понял, впервые обрело скандальную известность, уже покинул зал в надежде выпросить прощение у своей оскорбленной супруги. Остальные члены комиссии с ужасом посматривали на Мэкона Равенвуда и его собаку, словно те в любую минуту могли рассказать всему городу об их маленьких грязных секретах.
