8 июня 1927 года Политбюро ЦК ВКП(б) «в связи с белогвардейскими выступлениями» постановило: «Поручить ОГПУ провести массовые обыски и аресты белогвардейцев, опубликовать сообщение ОГПУ с указанием в нем на произведенный расстрел 20 видных белогвардейцев, виновных в преступлениях против Советской власти; организовать комиссию для усиления мер охраны, как в отношении центральных учреждений, так и отдельных руководящих товарищей». Это решение стало ответом на жесткие требования Сталина: «Всех видных монархистов, сидевших… в тюрьме или концентрационном лагере, надо немедленно объявить заложниками. Надо теперь же расстрелять пять или десять монархистов, объявив, что за каждую попытку покушения будут расстреливаться новые группы монархистов. Надо дать ОГПУ директиву о повальных обысках и арестах монархистов и всякого рода белогвардейцев по всему СССР с целью их полной ликвидации всеми мерами»
[703].
10 июня 1927 года все центральные газеты СССР опубликовали официальное сообщение Коллегии ОГПУ о вынесении смертного приговора 14 террористам-монархистам и 6 английским шпионам. Среди расстрелянных оказались: П.Д. Долгоруков — бывший князь и член партии кадетов, в 1926 году нелегально проникший из-за границы в УССР «с целью создания антисоветских групп»; уже упоминавшийся Г.Е. Эльвенгрен; И.М. Сусанин — бывший полковник белой армии и бывший начальник контрразведки армии Врангеля в Болгарии, в 1926 году перешедший границу с поручениями великого князя Николая Николаевича «организовать террористические группы»; Н.А. Павлович — бывший начальник монархической дружины «Двуглавый орел», сотрудник контрразведки штаба деникинской армии, в 1920-е годы занимавшийся контрреволюционной работой в Киеве; Б.А. Нарышкин — бывший офицер Черниговского полка, монархист-приверженец великого князя Кирилла Владимировича, который по материалам КРО ОГПУ «…оказывал шпионские услуги целому ряду иностранных представителей в Москве»; А.А. Микулин — бывший камергер Императорского двора и член Государственного Совета, содержал конспиративные явки для прибывших из-за рубежа контрреволюционеров, террористов и шпионов; Е.Н. Шегловитов — сын царского генерала, монархист, занимающийся шпионажем по заданиям иностранных разведок; В.И. Вишняков — бывший присяжный поверенный, монархист, помогавший террористам; А.Ф. Мураков — бывший крупный купец, финансировал деятельность контрреволюционных монархических организаций на советской территории; В.И. Аненнков (он же Махров, Арсеньев) — бывший офицер армии Юденича, нелегально в 1927 году пробравшийся из Парижа в СССР с заданием монархической организации великого князя Николая Николаевича «…создать террористические и диверсионные группы»
[704].
Английскими шпионами оказались: В.А. Евреинов — бывший царский консул и руководитель царской разведки в Персии, по данным ОГПУ «…являлся агентом английской миссии в СССР, будучи сотрудником Госбанка СССР, сообщал сведения шпионского характера о финансовых планах Советского правительства, а также о частях Московского военного округа»; Н.А. Карпенко — бывший офицер и ближайший помощник атамана Семенова, находился «…на агентурной связи у британского поверенного в Москве Р. Ходжсона, сообщал данные о РККА и оборонных сооружениях»; С.Е. Мазуренко — бывший колчаковский офицер, в прошлом сотрудник Центрального управления морского транспорта, информировал английскую разведку о морском и железнодорожном транспорте и о военных перевозках в СССР; К.Н. Малевич-Малевский — бывший царский офицер, командирован британской дипломатической миссией в Персии для организации шпионской работы в Советском Союзе; А.Е. Скальский — состоял на секретной службе у английской разведки, сообщал секретные сведения об авиации и военной промышленности СССР английскому агенту в Финляндии Буйнакову; Н.И. Лычев — бывший сотрудник Департамента полиции МВД царской России, секретный агент члена английской миссии в Москве Э. Чарнока
[705].
Лишь через 70 лет выяснилось невиновность большинства расстрелянных по этому громкому процессу. С сентября 1992 по январь 1993 г. российскими судебными инстанциями было рассмотрено 12 уголовных дел осужденных в июне 1927 года. В итоге судьи признали, что следственные материалы в отношении большинства обвиняемых оказались сфальсифицированными. И как следствие, 12 человек (из 20 расстрелянных по приговору Коллегии ОГПУ от 9 июня 1927 года) были посмертно реабилитированы.
Следствие в отношении всех реабилитированных по «процессу 20» (К.Н. Малевского-Малевича, М.А. Попова, Е.Н. Щегловитова, Е. Скальского, А.А. Микулина, В.И. Вишнякова, А.Ф. Муракова, А. Евреинова, Б.А. Нарышкина, Н.А. Карпенко, А.А. Мешерского и С.Е. Мазуренко) вели сотрудники КРО ОГПУ. Часть «контрреволюционеров и шпионов» расстрелянных в июне 1927 года ОГПУ арестовали еще в феврале — мае 1927 года, задолго до террористических вылазок боевиков РОВСа и убийства полпреда Войкова. Некоторых арестовали прямо в день вынесения судебного приговора (9 июня 1927 года). На все процессуальные действия (арест, следствие, судебное решение и приведение приговора в исполнение) в отношении служащего «Москвинпрома» Н.А. Карпенко, счетовода ГУМа А.А. Мещерского и старшего консультанта Центрального управления морского флота С.Е. Мазуренко чекистам потребовался всего один день — 9 июня 1927 года.
Все обвинительные материалы были переданы в Коллегию ОГПУ для вынесения окончательного решения. Этот внесудебный орган, в заседании которого, возможно, участвовал и Артузов, приговорил «контрреволюционеров, пособников террористов и 1 шпионов» к высшей мере социальной зашиты — расстрелу. По сути, заседание Коллегии ОГПУ было чистой формальностью: ни] обвиняемые, тем более, свидетели не вызывались, адвокаты к рассмотрению дел не допускались. За несколько часов была решена судьба всех осужденных, и теперь можно было отчитаться перед Кремлем — сотрудники контрразведки нанесли «мощный удар по белогвардейскому, террористическому и шпионскому подполью в СССР».
У авторов очерка есть данные (правда, требующие дополнительной проверки) о том, что кое-кто из расстрелянных в июне 1927 года «контрреволюционеров» состоял в агентурной сети ОГПУ и даже участвовал в оперативной разработке «Трест». Когда же итог операции обернулся большими проблемами и высшее руководство страны потребовало немедленных расправ из-за начавшихся терактов, в аппарате КРО пришли к решению «повесить всех собак» на своих не очень-то удачливых (на взгляд руководителей ОГПУ) агентов и осведомителей.
В июне 1927 года заместитель председателя ОГПУ Г.Г. Ягода подписал директиву всем органам ГБ о производстве массовых операций «по аресту лиц, подозреваемых в шпионаже». Вся оперативная работа по реализации этой директивы была возложена на «Центральную тройку», в которую вошли А.Х. Артузов, начальник СО ОГПУ Т.Д. Дерибас и особоуполномоченный при Коллегии ОГПУ В.Д. Фельдман
[706].
