Западная хроника интерпретирует отход поляков весьма своеобразно: «Болеслав в течение десяти месяцев владел богатейшим городом и могущественным королевством русских и непрерывно пересылал оттуда деньги в Польшу; а на одиннадцатый месяц, так как он владел очень большим королевством, а сына своего Мешко еще не считал годным для управления им, поставил там в Киеве на свое место одного русского, породнившегося с ним, а сам с оставшимися сокровищами стал собираться в Польшу». «Один русский, породнившийся» с Болеславом, – это законный великий князь Святополк. Он остался в Киеве, на который тут же нацелился Ярослав. Ярослав с легкостью использовал народное недовольство поляками, и, скорее всего, восстание было тоже плодом действий его тайных лазутчиков, которые стали распускать о киевском князе слухи, будто он решил отдать Киев Польше и виновен в смерти Бориса и Глеба.
Самый страшный слух, который Ярослав мог придумать, касался, однако, реального положения дел: Святополк собирался разрешить латинское богослужение. Взбунтовать народ под лозунгом защиты веры – дело нехитрое. Тем более что все признаки введения новой государственной религии – латинской веры – были налицо: князь, женатый на латинянке, епископ, приехавший с ней из Колобжега, польское войско в городе, жадный до киевского золота польский король, действительное введение латинского богослужения, пока в Киеве стоят поляки… И когда Болеслав увел свое войско, Ярослав тут же пошел на Киев.
Самый страшный слух, который Ярослав мог придумать, касался, однако, реального положения дел: Святополк собирался разрешить латинское богослужение. Взбунтовать народ под лозунгом защиты веры – дело нехитрое.
Что оставалось Святополку? Он бежал к степнякам, просить помощи у них. И погиб, пытаясь противостоять варяжским дружинам Ярослава. Между прочим, распущенные победителем слухи сделали из киевского князя Святополка чудовище, в истории он известен как Святополк Окаянный, братоубийца. Вот так ловко манипулировал народным недовольством и легковерием действительный убийца своих братьев Бориса и Глеба князь Ярослав Мудрый!
Год 1068. Восстание против Ярославичей
Но не всегда предательство и жестокость сходили князьям с рук. Иногда их действия буквально натыкались на стену народного недовольства. При сыновьях Ярослава, в 1068 году, случилась история с освобождением из темницы брошенного туда Ярославичами князя Всеслава Полоцкого, известного как Всеслав-волхв.
Про князя Всеслава ходили странные легенды. Его противники распустили слухи, что матерью князя была чародейка, которая продала душу дьяволу и поклонялась Сатане, и что сам князь родился в «рубашке» – с головой, покрытой куском плаценты, что с тех пор он носит на своей груди ладанку с куском этой плаценты, и, пока этот амулет на нем, ему сопутствует удача, и убить его невозможно. Ему приписывались чудесные и ужасные способности: он был ловок и силен, бесстрашен, удачлив в бою, а кроме того, умел обращаться волком и перемещался с войском так быстро, что ни догнать его, ни опередить было невозможно. Всеслав и в самом деле был человек сильный и красивый, он превосходно владел оружием и умел мыслить стратегически, поэтому одолеть его в битве было сложно. Кроме того, Всеслав нередко оказывался хорошо осведомлен о действиях своих врагов и легко перехватывал идущие на него дружины в самых для тех неожиданных местах.
Со своими родичами князь имел сложные отношения: он, в силу тогдашних законов наследования, не мог претендовать на киевский стол, в удел ему был отдан Полоцк. Хуже всего отношения у него сложились с тремя Ярославичами – Изяславом, Всеволодом и Святославом. Именно они после пары удачных походов Всеслава на Псков и Новгород сперва сожгли его Минск, порубив всех жителей, потом разбили его войско на речке Немиге, потом зазвали его в Оршу обещаниями вечного мира, а когда он пришел, доверившись их слову, на переговоры – вероломно схватили, отвезли в Киев, бросили в поруб – темницу без окон и дверей, лишь с отверстием для просовывания миски с едой – и велели сторожить как лютого зверя. Два года вместе с двумя своими сыновьями он сидел в порубе.
Но в 1068 году на Киев пошли половцы хана Шарукана. Князья, встретив врага на речке Альте, сразу же были разбиты, Святослав с поля боя бежал в свой Чернигов, Всеволод и Изяслав вернулись в Киев и не знали, что делать. Киевляне, ожидая худшего, умоляли князей раздать оружие и коней – они были готовы сражаться за город, но князья отказали – кажется, больше половцев они боялись собственного народа.
Но в 1068 году на Киев пошли половцы хана Шарукана. Князья, встретив врага на речке Альте, сразу же были разбиты, Святослав с поля боя бежал в свой Чернигов, Всеволод и Изяслав вернулись в Киев и не знали, что делать. Киевляне, ожидая худшего, умоляли князей раздать оружие и коней – они были готовы сражаться за город, но князья отказали – кажется, больше половцев они боялись собственного народа.
Этот народ, собравшийся на Торгу, был народом «черным», то есть городской беднотой, не имевшей денег на приобретение оружия или коней. Имущественное расслоение в Киеве было огромным, богатые и бедные были разделены даже территориально – первые сидели поближе к княжеским хоромам «на Горе», другие ютились в подобиях жилищ «на Подоле»; низам киевского общества князья не доверяли. В то же время это был самый патриотично настроенный слой киевского общества, которому нечего было терять, кроме собственной жизни. Если бы половцы взяли городские укрепления, Киев был бы обречен на растерзание. Князья, дабы не испытывать судьбу, собирались отойти из Киева вместе с дружиной. А черному люду деваться было некуда, городские стены были для них единственной защитой и спасением. К тому же в Киев сбежались жители окрестных сел, которые рассказывали о зверствах половцев, и это только усиливало страх и порождало тревогу. Посланная на Гору делегация с Подола вернулась ни с чем. Вооруженную вечем народную дружину князья посадили под замок. Раздать оружие простолюдинам отказались.
Отказом князей люди были возмущены. И начался Майдан 1068 года, то есть стихийное восстание. С Торговища «черный люд» двинулся на Гору, к дому воеводы Коснячко, его хотели примерно побить, но так и не нашли. А он был в княжеском дворце. Тогда толпа двинулась к двору князя Изяслава. Князь заперся с несколькими боярами и боялся даже выглянуть из окна. Он был в ужасе. Толпа сперва умоляла раздать оружие, потом стала требовать, угрожая забрать оружие силой, потом люди разъярились и собирались вытащить князя, чтобы с ним разобраться, и обещали освободить из темницы Всеслава. Все знали, что в киевском порубе сидит полоцкий пленник, и что взят он в плен обманом и клятвопреступлением. Все знали о военной славе Всеслава. И о том, что он – чародей.
Освобождения этого узника Изяслав боялся больше нападения половцев. Бояре предложили срочно Всеслава умертвить. Поскольку войти в поруб было невозможно, князю советовали обманом выманить Всеслава к окошечку и проткнуть мечом. Изяслав на это не решился и пребывал в растерянности. Народ орал и готовился «добыть князя». С погреба на дворе старого полоцкого князя Брячислава, куда бросили сперва дружину захваченных полочан, а потом и местную «вечевую дружину», то есть вооруженных вечем для борьбы с половцами ополченцев, стали сбивать замки. Выжидать дольше стало неразумно.
