Ошибки освобождения совсем без земли Александр Николаевич избежал, но теперь земля переходила в собственность крестьян только после ее выкупа. Был установлен порядок выкупа и размер надела (для каждой местности – свой) и право получения части надела, но без выкупа и т. п. Для крестьян была разработана система банковского кредитования, совершенно грабительская, сродни нашему ипотечному кредитованию, но даже для того, чтобы взять ссуду, нужно было знать хотя бы азы финансовой грамоты. К Манифесту прилагались еще 17 положений по существу реформы – Положения о крестьянстве, и, чтобы понять этот сложный текст, нужно было иметь хотя бы начальное образование. Или переводчика с казенного языка на человеческий. Обычно же ознакомление с Манифестом проходило так: в село приезжал урядник, зачитывал, ничего не объясняя, текст и уезжал. Потом поп проводил в местной церкви благодарственный молебен во славу царя-освободителя. А из услышанного каждый делал выводы в меру своего понимания. Крестьянские волнения и произошли потому, что мера понимания была специфической.
Первый кошмар приключился в селе Казанской губернии с характерным названием Бездна. Крестьянин Антон Петров понял из текста, что царь дал крестьянам волю еще в 1858 году, а чиновники и помещики царский указ утаили. Также он решил, что земля уже два года как полностью принадлежит крестьянам, как принадлежит им же все, что выросло на ней за эти два года. Своим открытием он поделился с односельчанами. Решили изъять у своего помещика сумму обмана – деньги за проданное зерно. Слухи об открытии Антона разлетелись по округе. В Бездну стал стекаться народ. Пришло около 10 000 человек. Все хотели восстановить справедливость.
Восстала почти вся Казанская и частично Симбирская и Самарская губернии. Работать крестьяне отказывались, господский хлеб изымали, властям не подчинялись. Даже стали организовывать собственную власть, как во времена Пугачева, – призрак того бунта еще витал в воздухе. Местное дворянство перепугалось. Было решено послать в Бездну генерала Апраксина с войском. 12 апреля генерал с командой солдат вошел в Бездну, надеясь захватить Антона без шума, но против него вышла огромная толпа с криками, что Антона они не отдадут, и требованием послать на переговоры самого царя. У Апраксина сдали нервы, и он приказал стрелять на поражение. Дали шесть залпов. Убили 51 человека, ранили – 87. После этого люди разбежались, тогда и взяли Антона. Он, по рассказам, вышел из дома, поднимая над головой текст нового закона. Через пять дней Антона, для острастки крестьян, публично расстреляли, 16 наиболее мятежных его единомышленников выпороли, а потом либо отправили в тюрьму, либо сослали в Сибирь.
Восстала почти вся Казанская и частично Симбирская и Самарская губернии. Работать крестьяне отказывались, господский хлеб изымали, властям не подчинялись. Даже стали организовывать собственную власть, как во времена Пугачева, – призрак того бунта еще витал в воздухе.
В том же апреле восстали пензенские крестьяне в селах Черногай, Студенки, Чернышево. Они тоже отказались работать на барина, выбрали из господских амбаров весь хлеб, унесли по домам барский инвентарь и стали бунтовать окрестные деревни. В начале месяца взбунтовалось и село Высокое, где молоканин Леонтий Егорцев пустил слух, что власть скрывает настоящий Манифест, и уж кому-кому, а ему ли это не знать, потому как сам он не Егорцев, а великий князь Константин Павлович, и посему заявляет он, что все должно быть исполнено по народной воле, и посему велит он убивать помещиков и чиновников. Народ охотно подхватил призыв «великого князя» и начал ездить по округе на телегах с красными флагами и призывать к восстанию. Волнения охватили другие села Пензенской и Тамбовской губерний. Восстало большое село Кандиевка, где зачитывали «царский указ о даровании воли без всяких барщинных работ». На подавление бунтов бросили армию. В Черногае восставшие заставили солдат отступить, а чиновников арестовали. В Кандиевке с улюлюканьем прогнали станового пристава и образовали что-то вроде штаба восстания из бывших солдат – Елизарова, Тихонова, Стрельцова, сюда же приехал и Егорцев. Намечалась большая буза. Восставшие вооружились косами, вилами, топорами.
Подавлять крестьян отправили генерала Дренякина. Он разогнал мятежников в Черногае, отбил Высокое и 18 апреля окружил Кандиевку. Там его встретила десятитысячная крестьянская армия. Уговоры ничего не дали, на все предложения разойтись крестьяне отвечали, что лучше умрут за Бога и царя. Генерал приказал дать три залпа и повел солдат в штыковую атаку. Только тогда толпа разбежалась. Убитых и раненых было на порядок меньше, чем в Бездне. После бунта 174 человека были приговорены к порке и каторжным работам.
В общем, Манифест, освобождающий крестьян, принес одни неприятности: за два года, 1861-й и 1862-й, взбунтовалось почти 2200 сел и деревень, причем в одном случае из трех (почти семь с половиной сотен сел) пришлось вызывать войска. Такого масштаба бунтов страна не видела, действительно, со времен Пугачева. В основном это были районы Поволжья, где реформа проходила поистине грабительски, и черноземные губернии, где крестьянские наделы сильно урезали. В то же время до большой крови дошло только в Бездне, и большого бунта, то есть крестьянской войны, властям удалось избежать. Хотя с 1861 года крестьянские бунты стали явлением обыденным и то усиливались, то затихали вплоть до революции 1905 года.
Годы 1863–1864. Снова Польша…
Русские крестьянские бунты тут же отозвались и в Польше. Еще в конце пятидесятых годов поляки стали требовать аграрных реформ, демократизации и национальной независимости. В стране возникла революционная партия, которую называли «красные», и эта партия призывала к немедленному вооруженному восстанию против оккупантов. «Красные» требовали освобождения крестьян от крепостного рабства и передачи земли в их собственность без всяких условий. Существовала и так называемая партия «белых» – те предлагали реформу с освобождением крестьян, но с высоким выкупом за отдаваемую им землю. «Красные» были радикальнее и имели больше сторонников. К тому же всплеск недовольства провоцировали сами русские власти.
Подавлять крестьян отправили генерала Дренякина.
Он разогнал мятежников в Черногае, отбил Высокое и 18 апреля окружил Кандиевку. Там его встретила десятитысячная крестьянская армия. Уговоры ничего не дали, на все предложения разойтись крестьяне отвечали, что лучше умрут за Бога и царя. Генерал приказал дать три залпа и повел солдат в штыковую атаку.
Когда в 1860 году умер ветеран восстания 1830 года Совинский, его похороны вылились в студенческие волнения: варшавская молодежь отправилась на другой день после похорон на православные кладбища и, как писалось в полицейских отчетах, надругалась над могилами, потом варшавяне стали бить стекла в домах русской знати, сбивать русские вывески, резать платья русским барыням, писать письма с угрозами. И весь 1861 год памятные даты первого восстания сопровождались беспорядками и демонстрациями, с которыми царский наместник в Польше князь Горчаков справлялся очень плохо. Его смерть в октябре того же года была встречена как праздник. Следующий наместник продержался у власти несколько месяцев и застрелился из-за скандала с генерал-губернатором Варшавы. Следующего наместника попробовали застрелить сами поляки. Из Петербурга прислали наместником великого князя Константина Николаевича, брата императора. Тут же организовалась еще пара покушений. Власть не придумала ничего лучшего, чем забрить в солдаты 12 000 наиболее опасных молодых активистов. Страна была готова к восстанию и без рекрутского набора.
