«Я сделал много зла тебе, – сказал он хану, – но теперь пришел принять от тебя смерть или жизнь, будучи готов на все, что бог возвестит тебе».
Узбек давно уже забыл про тверское восстание, так что простил князя и вернул ему Тверь. Но Калита не простил Александру. Дарами и верной службой он снискал у хана уважение. Так что, когда Александр вернул себе княжение, Калита поехал в Орду с двумя сыновьями и склонил хана на свою сторону. Хан вызвал Александра в Орду.
Участь того была решена.
«И придя в Орду, – сообщает Тверская летопись, – великий князь Александр по обычаю тешил царя и его приближенных, найдя сына своего князя Федора в добром здравии. И пробыв месяц в Орде, слышал от беззаконных татар много коварства. Одни говорили: „Княжение великое даст тебе царь“, а другие говорили: „Убиту тебе быть“. Он же, укрепляясь силой свыше, во всякое время призывал чистым сердцем Господа и всякий час говорил: „Господи Иисусе Христе, сподоби меня принять горькую эту смерть за род христианский“. И когда наступил день памяти великого и славного мученика Дмитрия, пришел вестник об убиении его, говоря: „В ближайшие три дня злой смертью жизни лишишься. Князь же великий Александр, выслушав эти слова, спрятал их в сердце своем и не сказал никому, только вздыхал из глубины сердца. На следующий день после праздника Христова мученика Дмитрия велел петь вечерню и, так воздав хвалу Богу, лег спать. Был же сон его в великой тоске и печали. Когда же прошла ночь, и наступил день памяти святых мучеников Терентия и Неонилы и святой мученицы Параскевы, велел петь заутреню и прилежно слушал Давидовы псалмы: „Господи, умножились притесняющие меня, многие говорят о душе моей“… Слыша это, испустил слезы из глаз своих и сказал: „Давид, царствуя, сколько мучений принял, как же я не хочу пострадать? “ По окончании заутрени сел он на коня и начал ездить, чтобы перенять весть о смерти своей, а одного из слуг послал к царице. И переняв весть, приехал в стан князь великий Александр. А слуга его от царицы с вестью пришел, чтобы оставили мы, братия, своего господина князя Александра и сына его, князя Федора. Князь же Александр, возведя очи свои, велел петь предсмертные молитвы. Когда же закончили петь, посмотрел и увидел черкеса, идущего прямо к его веже, и с ним татар, и выскочил против него. Они же, немилостивые, схватили его, уронили на землю и, сорвав с него одежду, поставили перед Товлубием нагого и связанного. Тот же, беззаконный, стоя верхом на коне в окружении множества татар, испустил, окаянный, крик: «Убейте!» Они же схватили князя Александра и сына его князя Федора, без милости изранили их и, повергнув на землю, отсекли головы им. И так скончались, приняв такую кончину за род христианский. Бояре же и слуги его разбежались, а другие, взяв тела убиенных, повезли их на Русь. Когда же привезли их во Владимир, встретил их Феогност митрополит с игуменами и со священниками, и пели пение надгробное, и проводили его. Братья же его князь Константин и князь Василий, епископ Федор Тверской и Гавриил, епископ ростовский, собрались и пели над ними надгробное пение в церкви Святого Спаса в Переяславле, и проводили его. И привезли их в Тверь, и встретили их горожане у церкви святого Архангела Михаила, и на руках несли в город к собору Святого Спаса. Мать же его, и братья, и княгиня его с детьми своими, и все горожане плакали горько. Епископ же с игуменами и священниками пели над убиенными и гробу предали…»
Калита же вернулся в Москву куда как раньше и в полном ликовании, по всему московскому княжеству, пишут летописи, было веселие великое. Впрочем, гонитель Александра Иван Данилович Калита пережил своего врага всего на четыре года. Перед смертью он принял схиму и умер с полным осознанием исполненного долга. Княжение Калиты, по словам Соловьева, стало началом насилия для других княжеств, где московский собственник распоряжался своевольно. За время его правления были обезврежены враги Москвы, несколько приросли московские земли, потеряли значение Ростов и Владимир, усилилось давление на Новгород, который все больше становился зависимым от «низовской земли» и ее князей. Калита сумел ослабить рязанских князей и самого главного врага – Тверь. С его времени значение маленькой Москвы стало быстро расти, и скоро этот город занял центральное место среди всего северо-востока. В промосковски ориентированных летописях время Калиты называют временем великой тишины, когда монголы перестали разорять Русь. Но тут надо понимать, что имеется в виду под «Русью» – это московское княжество. В другие области Руси Калита замечательно дружно ходил вместе с монголами Тэвлубея. По словам Соловьева,—
«…предки наши представляли себе Калиту установителем тишины, безопасности, внутреннего наряда, который до тех пор постоянно был нарушаем сперва родовыми усобицами княжескими, потом усобицами князей или, лучше сказать, отдельных княжеств для усиления себя на счет всех других, что вело к единовластию… Калита умел воспользоваться обстоятельствами, окончить борьбу с полным торжеством для своего княжества и дал современникам почувствовать первые добрые следствия этого торжества, дал им предвкусить выгоды единовластия, почему и перешел в потомство с именем первого собирателя Русской земли».
Между наследниками он разделил —
«движимое и недвижимое имение: старшему, Семену, отдано 26 городов и селений, в числе которых примыслы Юрия Даниловича – Можайск и Коломна; второму сыну, Ивану, 23 города и селения, из них главные Звенигород и Руза; третьему, Андрею, 21 город и селение, из них известнее Серпухов; княгине с меньшими детьми опять 26».
Семен Иванович и стал после Калиты хозяином Москвы. За время княжения его отца случилась и еще одна приятная для Москвы перемена – митрополичий престол из Владимира переместился в Москву. Москва таким образом становилась и церковным центром Руси.
Потомки Ивана Калиты
Семен Иванович Гордый (1340–1353 годы)
При Семене, или, как его именовали, Симеоне с соседними князьями большой проблемы не было. Зато на Западе неожиданно образовался сильный враг – Литва. Литва номинально считалась вассалом хана, но в то же время ханское участие в литовской жизни было незначительным, практически незаметным. Для Москвы эта сильная западная земля, вдруг возникшая из раздробленных русских княжеств да еще и соединившая православных и католиков, представлялась большой угрозой. Основные войны, которые ведет Москва, никак не связаны с Ордой. Москва воюет с Литвой. Больше всего Симеон боялся, что его западный враг, тоже посещавший Орду, найдет там общий язык и литовский князь получит над ним первенство. Так что, когда Ольгерд двинул свои войска на Можайск, Симеон срочно одарил хана и заверил его в любви и покорности, только чтобы тот не дал Ольгерду монгольского войска. Политика имела успех: хан не дал и даже задержал в Орде брата Ольгерда, приехавшего договориться о союзе, этого брата верный московскому товарищу хан головой выдал Симеону. Брат и оказался разменной монетой в сложных московско-литовских отношениях: тут же был заключен мир.
Иван Второй Иванович (1353–1359 годы)
После смерти Симеона и сразу же за тем последовавшей смерти младшего брата Андрея власть досталась среднему Иоанну. Практически все московское княжество за исключением маленького Серпуховского удела перешло в наследную долю Иоанна. Но у того возникли неприятные отношения с соискателем великокняжеской власти с суздальским князем Константином Васильевичем. Эту борьбу, несмотря на то, что за
