Эта политизация была начата Адамом Вейсгауптом и его баварскими иллюминатами, они ее придумали. Они желали ввести в ложах свой собственный путь, «путь замещения»
[40].
Рене Генон сказал по поводу регулярности в масонстве, столь же мало относящейся к нашей теме, как и само масонство:
«Регулярность всегда стремятся основать на соображениях гисто исторических, на доказательстве, предполагаемом или истинном, непрерывной передачи сил, начиная с более или менее отдаленной эпохи, хотя мы должны были бы признать существование более гем одной нерегулярности в происхождении каждого из ритуалов, практикующихся в настоящее время. Мы полагаем, что все это не имеет того значения, которое некоторые, по разным причинам, стремятся ему приписать, и что подлинная регулярность обитает главным образом в среде ортодоксальных масонов, и что ортодоксальность их состоит в первую очередь в неуклонном следовании Традиции.
Истинная регулярность, на наш взгляд, это верность одному чистому по происхождению основанию, которое противоречит существованию «более гем одной нерегулярности в происхождении каждого из ритуалов, практикующихся в настоящее время»…
14 апреля 1947 года в лоне Древнего и Принятого Шотландского обряда Великой Ложи Франции тот же самый Генон создает ложу «Великая триада». 17 мая следующего года он писал франкмасону Мариусу Лепажу:
«…речь идет о ложе, которая будет очень закрытой (одним из условий вступления в нее будет достаточное знакомство с моими книгами), где предлагается специально применить, насколько это возможно, перспективы, которые я уже изложил, прежде всего в «Заметках»
[41]. Я весьма удовлетворен этим результатом, который теперь дает мне уверенность в том, что проделанная работа, которой я посвятил всю мою жизнь, не пропадет втуне».
Как не подчеркнуть это столь характерное условие приема, как будто речь идет об иерофанте, о знании его наследия? Один из посвященных в его общество заявил об этом положении 14.04.1947: «с божьей помощью этот день станет, вероятно, более важным для Масонства, чем день провозглашения Устава Андерсона
[42]. Чем он мимоходом подтверждает наш собственный тезис, то есть: что спекулятивное Масонство, общество приобщенных посвященных (с другой стороны, не являющееся наследником никакого другого тайного общества), датируется первой четвертью XVIII века и ни днем ранее.
ИЕЗУИТЫ
Владеющая огромными территориями Испания все еще имела вес на политической арене. А иезуиты имели вес в Испании, хотя вскоре появляется и противовес: в лице Карла III государство впервые получило по-настоящему просвещенного короля. Иезуиты были обвинены в подстрекательстве к бунту против Эскилаче; в Португалии — обвинены маркизом Помбалем в подготовке покушения на короля Жузе I и т. д. 27 марта 1767 года издается Прагматическая санкция, которая послужила преамбулой к роспуску ордена Папой, породившему бурю восторгов в просвещенных кругах, после чего Испания решается на изгнание иезуитов со всех территорий, начиная с заокеанских. Одной из причин подобного решения является, несомненно, то, что иезуиты владели огромными богатствами, которые можно было конфисковать после запрета ордена. Граф де Аранда изгнал из Испании 2617 иезуитов. Гонения на иезуитов нарастали как снежный ком, постепенно захватывая всю Европу. Вскоре инициативу поддержали министры Помбаль в Португалии, Шуазель в Париже и Тануччи в Неаполе. Так Бурбоны объединились друг с другом, чтобы покончить с могущественным Обществом Иисуса.
Печать Общества Иисуса
Среди их непростительных грехов значилось расселение индейцев Парагвая, то есть организация самодостаточных или фаланстерских республик индейцев гуарани, которые, хотя и платили налоги в казну, жили свободными от европейских захватчиков. До своего изгнания иезуитам удалось создать около 30 поселков, или автономных фаланстериев, на берегах реки Параны. Эти поселения действительно были «потерянными городами Парагвая», существуют их руины — подлинные поля одиночества и меланхоличные пригорки.
Иезуитские фаланстерии Святой Троицы на берегах Параны
Парагвай был иезуитской провинцией размером с Европу, населенной индейцами гуарани, а «резервации» были настоящими поселками, с большими площадями. Церковь была самым главным зданием в каждом из них, а затем шла школа, в которой давали гуманистическое религиозное образование. В этих изолированных от суетного мира свободных сообществах, которым не угрожала общеевропейская аморальность, каждый индеец владел частной собственностью и личной неприкосновенностью. Этот единственный в своем роде опыт продолжался в течение многих лет. Около 50 иезуитов управляли более 140 000 гуарани, обращенных в христианство.
Под управлением иезуитов индейцы жили вполне мирно и счастливо, если не считать набегов португальских бандитов, которые захватывали в плен тысячи индейцев, чтобы продать их в рабство, если не считать деятельности испанских уполномоченных, которые обращались с ними не лучше… После изгнания иезуитов безутешные гуарани вернулись в сельву или отправились в Буэнос-Айрес, где продолжали заниматься ремеслом, которому их обучили иезуиты.
Уже этого опыта было достаточно, чтобы спасти Общество от любых нападок иллюминатов, масонов и даже от гражданского общества, поскольку никто из них не был способен на подобные действия.
Королевская Прагматическая санкция, на основании которой были изгнаны иезуиты, основывает свое решение на следующих положениях:
— независимый и, по версии властей, деспотичный режим в Парагвае,
— постоянное вмешательство в политику,
— выступления на собраниях против правительства и королевской власти,
— участие в восстаниях туземцев,
— манильский антиправительственный заговор.
Также в деле фигурировали и многие другие «Fpexn», в том числе столь непростительные, как влияние и власть иезуитов в качестве исповедников и наставников знати. Большинство школ в Европе принадлежало Обществу, что также не могли простить гражданские организации. Кроме того, иезуиты были, прежде всего, личной «прелатурой», подчинявшейся напрямую Папе.
Когда была избрана жертва, требовалось совершить жертвоприношение, которым явился роспуск ордена папой Климентом XIV. Предварительно, в январе 1769 года, послы дворов королевского дома Бурбонов в Риме формально уже просили подобного роспуска у его предшественника на троне Святого Петра, Климента XIII, что привело к апоплексическому удару у последнего, который свел его в могилу 2.II.1769.
