Абсолютно бессодержательно.
Вскоре из зоны видимости исчезает упоминание о Боге Авраама, Исаака и Иакова, Отца Господа нашего Иисуса Христа, если оно вообще когда-то присутствовало у пастора Андерсона (который не был пастором).
Вместо того, чтобы избавиться от религиозных практик, масонство, позиционирующее себя столь рационалистическим, превратится в своеобразный плавильный котел суеверий, аллегорий, легенд, загадочных знаков, утраченных слов, мистических генеалогий, сверхъестественных явлений, криптограмм, укроний, эзотерики самого разного плана…
Напротив, мы верим, как и многие другие, что ранее масонство было близко к католичеству, что до Революции масонская философия была в основном христианской. Однако с первого часа существовали и абсолютно материалистические ложи, например Ложа Девяти Сестер или немецкая «масонская секта» иллюминатов.
В этой связи нас интересуют некоторые результаты конвента
[34] в Вильгельмсбаде, состоявшегося в 1782 году по инициативе Виллермо. На нем собрались немецкие и французские масоны с целью реорганизовать масонство. Жозеф де Местр имел доступ к записям, составленным герцогом Брауншвейгским, Великим Магистром шотландского Масонства Строгого послушания. Он утверждал, что третья степень посвящения масонства должна была иметь своей целью трансцендентальное христианство и что было необходимо вопросить почтенную античность, чтобы найти смысл священных аллегорий.
В этом конвенте принимали участие ученики Вейсгаупта, объединившиеся с французскими рационалистами против немецких теософов. Это многое о них говорит. Результаты особенно благоприятствовали теософам, однако рационализм не сдался. Он продолжал развиваться в ложах, захватывая все новые и новые сферы влияния. Поэтому уходили люди с религиозным духом, среди которых были и Сен-Мартен и Жозеф де Местр. Они ушли навсегда.
Виатте скажет, что «именно баварские иллюминаты, присоединившиеся к некоторым рационалистическим ложам Франции, замыслили такой заговор, от которого не смогут ускользнуть ни монархия, ни Церковь»
[35], и чуть ниже добавит, что баварцы, презиравшие устремления алхимиков, тамплиеров и остального масонства, ориентировали его на антиклерикализм, чем обозначили переход от религиозного масонства к революционному.
Лично мы не придаем иллюминатам даже половины такого значения. Скорее мы полагаем, что если масонство развивается в том смысле, в котором оно это делает, оно ведомо своей внутренней силой и убаюкано собственными колыбельными…
Сопротивляясь давлению существующей власти и отрываясь от своих первоначальных идеалов, вскоре они позиционируют себя выступающими против Алтаря и против Трона. В наставлениях Третьей Палаты ордена баварских иллюминатов
[36] указывается: «Короли — отцы. Отцовская власть прекращается там, где прекращается недееспособность сына, и отец оскорбил бы сына, если бы попытался сохранить свои права после этого периода. Когда государство взрослеет, оно больше не нуждается в няньках»
[37]. Таким образом, Король — отец…
Но не существует способа забыть однажды усвоенное, потому как не упомянуть маркиза де Вильявисьоса, дона Педро Пидаля (которого сегодня никто уже не вспоминает и который в своей знаменитой брошюре «Filioque» утверждал следующее: «В Семье, первом обществе, мы видим авторитарную подавляющую силу, силу Отца, действующую как сила по-настоящему центростремительная, и силу либеральную, анархическую, Сына, действующую как сила центробежная. Лишить Сына власти, чтобы существовали лишь Обязанности, кажется инстинктом Отцов, Власти; а покинуть гнездо, уйти от ответа, чтобы существовали лишь Права, кажется инстинктом Сыновей, Свободы»… По его мысли Отец — это Порядок, Монархия, а Сын — Республика, анархия.
Диктатура или республика, шпаги наголо. Вейсгаупт заключает: «Когда государство взрослеет, оно больше не нуждается в няньках». Вильявисьоса заключает: «возникает Любовь, то есть Святой дух, Третья ипостась, которая и примиряет противопоставленные силы, авторитарные и либеральные, формируя треугольник»…
И этот треугольник не имеет ничего общего с Трехсторонней комиссией…
Иезуиты будут изгнаны, скатится голова Капетинга. Это наводит на размышления, поскольку Революция произошла во Франции. Английская и французская аристократия занимают высшие ступени в масонстве, посвящены в самые главные тайны. Буржуазия перебирается на другую сторону океана, захватив с собой масонские ложи и ритуалы. И такими же масонами, как Гельвеций, Дидро, Вольтер и Голдвин, были Франклин, Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон и т. д.
Масонство рождается, таким образом, среди протестантов от sola scriptura, и поскольку никто не выражает отвращения к играм и переодеваниям, постепенно он углубляется в католические владения. Единственное Писание ведет к свободному толкованию. Свободное толкование выглядит разнузданным и расточительным в фантастических энтелехиях масонства. Они позволяют нам прийти к очевидному выводу: католическая догма, включающая в себя четкие правила проведения мессы, — это вершина рациональности, сравнимая с представительными ментальными зданиями франкмасонов.
Баварские иллюминаты с неизбежностью явились для масонства источником нерегулярности, а мы знаем о важности «регулярности»
[38] для ложи. В действительности, банда Вейсгаупта стремится извлечь собственную выгоду из целей послушаний, на которых они, как мы уже сказали, паразитируют. Стремится приспособить их к собственным политическим интересам, к собственной антирелигиозной пропаганде. Подобно тому, чем, по их представлениям, были иезуиты внутри Церкви, они желали быть фактически тайным обществом внутри тайного общества. Такое мнение выражал в начале века их авторитетный историограф Рене ле Форестье, автор фундаментального исследования «Les Illuminés de Bavière»
[39]. Иллюминаты исчезают внезапно, но, похоже, оставляют след: мы видим нечестивость масонства, его ненависть к Церкви, которую мы не можем назвать теологической. Однако, по мнению Жана Бейло, по-прежнему сохраняется небольшое количество братьев-масонов, верных своим корням. Они пытаются сосуществовать с подавляющим большинством агностиков и атеистов. Они пытаются выжить, игнорируя политизацию Великого Востока своего государства.
