Танец и музыка очень близки, поэтому моя дружба с рок-промоутером, основателем рок-н-ролльной Мекки на Филмор-Ист и Вест, скорее всего, была предрешена. Я познакомилась с Биллом в конце семидесятых, когда рок уже успел стать больше бизнесом, чем движением и субкультурой. Трое из величайших талантов, которых продвигал Билли, – Дженис Джоплин, Джими Хендрикс и Джим Моррисон – жили быстро и тогда уже умерли молодыми.
Но Билл всегда был дальновидным, не зря он сделал ставку на Дэвида Бирна. Он решил, что мы вдвоем сможем сделать что-то грандиозное, и организовал для нас встречу.
Бирн меньше всего был похож на отвязного брутального рокера. Он выглядел скорее как примерный ученик дорогой частной школы. Я узнала, что мой новый знакомый учился в школе искусств, а его группа Talking Heads делала самую дерзкую музыку в Нью-Йорке.
Спустя четыре года после выхода первого альбома Дэвид все еще был полон энтузиазма. В 1981 году он работал с влиятельным и изобретательным продюсером и музыкантом Брайаном Ино над альбомом My Life in the Bush of Ghosts – одним из первых, где были использованы сэмплы записей других музыкантов. Несколько месяцев спустя, когда мы познакомились, он был готов к новому эксперименту: к сотрудничеству с хореографом, чьи ранние постановки имели мало общего с его напряженными, угловатыми сценическими движениями.
Он не видел моих работ. Я не слышала его музыки. Но мы оба доверяли Биллу, поэтому решили объединиться и создали «Огненное колесо» (The Catherine Wheel). Идеи, предложенные Дэвидом, дали мне большое количество материала для работы. Его круг интересов впечатлял: он был одним из первых молодых музыкантов Запада, работающих с этнической музыкой. И я не была против, чтобы он написал тексты (а они обычно только обременяют танцевальную постановку), потому что он умел пользоваться словами как звуками. Его притягивало все, что могло создать новое звучание.
Дэвид был первым из моих партнеров, кто интересовался технологиями. Ему нравилось переделывать, подгонять и экспериментировать. Он с удовольствием барабанил по наполненным водой сковородкам или разбирал компьютер. Журналист однажды был свидетелем разговора Дэвида со специалистом по цифровой печати: целый час они проговорили об оптимальном способе компьютеризированного воспроизведения фотографий Дэвида. Калибровка компьютерного монитора, текстура бумаги, художественные возможности камер наблюдения: Дэвид обсуждал все это со знанием дела. Я никогда прежде не встречала никого, кто с такой же жаждой потреблял бы информацию.
Оглядываясь назад, я вспоминаю большое количество партнеров, которые были связаны с музыкой. Боб Дилан был поэтом – для него на первом месте стояли слова. А в первые – фолковые – годы карьеры было важно, чтобы тексты имели политический и духовный контекст. Элвис Костелло, родившийся на тринадцать лет позже Дилана, писал песни, в которых тексты тоже имели значение, но большая их часть была сплавлена с настолько энергичной музыкой, что казалось, вместе они воздействуют как физическая сила. Дэвид Бирн, современник Костелло, видел музыку способом слияния моды, общества, технологий и урбанистического духа. Великий дар Билли Джоэла – в его открытости и способности рассказывать истории о возвышенном, скрытом под маской обыденности.
Глава 5. Сотрудничество с организациями
Организации многосложны. Они имеют собственную инфраструктуру. Традиции. А что самое важное – инстинкт выживания и поддержания целостности. Задумайтесь: Высший суд США, армия, церковь, «Нью-Йорк Янкиз». Они кажутся необъятными по сравнению, скажем, с малым бизнесом или творческой личностью.
Это известно и понятно каждому. Но тем не менее в сотрудничестве отдельного человека и организации слишком часто случается, что развитие получают именно те события, которых люди стараются избегать: оскорбленный Давид достает свою пращу, Голиаф надевает сапоги. Начинается война.
Почему так происходит?
Сет Годин, который давно наблюдает за организациями, считает, что «почти все без исключения руководители организаций нацелены на сохранение старого бизнеса, а не на развитие нового».
Мы склонны думать о творческих людях как о бунтовщиках. Творческий путь – путь сражений и борьбы. Вспомните о Микеланджело и Ватикане, Моцарте и церкви (и монархах), Ван-Гоге и влиятельных деятелях искусства, Бетховене и практически всех.
Но ведь были еще Бах, Гайдн, Шекспир, Рубенс. Им удалось проделать колоссальный труд при содействии организаций и используя их возможности. При этом не дать себя поглотить. Может быть, они и жили в эпоху, когда выгодно было быть скромным. Но они также были хорошими дипломатами.
Баскетболист Леброн Джеймс получил подобный урок скромной дипломатии, когда учился в 1999 году в старших классах в Акроне (Огайо) и начал играть за школьную баскетбольную команду. Сент-Винсент – Сент-Мэри была уважаемым учебным заведением, с высокими стандартами и строгими правилами, где Джеймс был не просто новичком, а афроамериканцем в частной школе, подавляющее число учеников которой были белыми. Но Леброн поступил в Сент-Винсент – Сент-Мэри не один, а с друзьями, ставшими позже известными как «фантастическая четверка». Всех их объединяла общая страсть: баскетбол. Джеймс недолго оставался в школе новичком-аутсайдером, вскоре он привел команду к победе в трех чемпионатах штата.
Пока под угрозу не поставлено выживание, организация будет сопротивляться переменам и отстаивать статус-кво. Свободные предприниматели мыслят по-другому. Их потенциальные потери меньше, поэтому они готовы идти на риск.
Но его команда стала чемпионом благодаря школе Сент-Винсент – Сент-Мэри, в которой ко всем ученикам предъявлялись четкие и не подлежащие обсуждению требования. Сейчас Джеймс – блестящий профессиональный баскетболист. Но когда-то давно пятнадцатилетняя восходящая звезда и сильная организация только встретились. И вместе пошли к общей цели: он – соблюдая ее традиции и правила, она – поддерживая его своими ресурсами.
Если суметь оставить перед входом в организацию ненужный багаж, сотрудничество с ней может оказаться более успешным, чем вы думаете.
У меня были длительные – более тридцати лет – взаимоотношения с Американским театром балета. За это время сменилось четыре руководителя и три поколения танцоров. Когда в 2008 году я в очередной раз вернулась, чтобы поставить свой шестнадцатый балет с труппой, у меня был большой опыт и твердая уверенность, что со времени моего последнего сотрудничества с АТБ в 2000 году многое успело измениться.
Наверное, я знала слишком много.
Главная цель АТБ всегда – дать толчок карьере своих танцоров. В моей дебютной постановке для них таким танцором был Барышников – восходящая звезда. Благодаря его безграничному таланту для достижения цели потребовался всего один спектакль. На этот раз мне выпала возможность поработать с Этаном Штифелем и Германом Корнехо, двумя из самых видных ведущих танцоров. Цель была ясна.
Мой опыт сотрудничества с АТБ был так велик, что я чувствовала себя частью этой организации. Иными словами, я тщательно продумывала, какими ресурсами она располагает, и решала, как распределить их наилучшим образом. Я была осведомлена, что бюджеты огромны, а работа по привлечению инвестиций ведется постоянно. АТБ хотел масштабную балетную постановку и премьеру в Метрополитен-опера. Начав составлять расписание репетиций, я тщательно рассчитала, во сколько компании обойдется репетиционный период, и нашла способ минимизировать расходы, репетируя с отдельными небольшими группами танцоров, чтобы потом объединить их, как детали конструктора лего. В полнометражных балетах такой прием иногда используется для постановки отдельных сцен. В моем случае я собиралась репетировать отдельно партии.
