О поисках «Руси изначальной», начала русов в 6–12 веках написаны тысячи книг и статей. Мы не будем пересказывать их содержаний и истолковывать их положений. Это дело пустое, бесполезное и бесконечное. Результата оно не даст. К этому времени русы были уже этносом (суперэтносом) многотысячелетним, настолько старым, что начинали постепенно утрачивать свою «пассионарность», общую традицию и порой этническое лицо. Они были на многие тысячелетия старше славян, порожденных ими в смешении с близкородственными родами этнококона, они были старше самих ариев-индоевропейцев, старше практически вымерших (и слившихся с иными этносами) русов-бореалов Евразии. Но несмотря на свою «старость» и утрату «пассионарности», они и именно они, роды, сохранившие исходную «русскость», вершили историю и создавали последние династии Европы и Азии.
Могли славяне, как этноязыковая общность, быть старше русов и прежде них? Нет, это исключено. Славяне — и западные, и южные, и восточные — не пращуры и предки русов, но их дети, порожденные русами в смешении с различными этносами (предэтносами Европы), а зачастую и с малыми расами (подрасами). И это есть исторический факт. Достаточно посмотреть на этноантропологический состав славянства. Да, оно однородно в языковом плане. И это заслуга русов, давших своим сыновним и дочерним этносам свой язык. Но оно чрезвычайно разнородно в антропологическом плане. В западных славянах мы видим четкие черты русов и кельтов. В восточных — исходных русов с переменной примесью угро-финского элемента. А южные славяне — это типичная балкано-кавказская малая раса… Парадокс? Но это так. Казалось бы, каждый этнос всех трех славянских языковых групп должен быть физически, антропологически ближе друг к другу, чем, скажем, к немцам, балтам или кавказцам. Но восточный славянин практически не отличим от восточного немца и исходного балта, а южный славянин внешне ближе к дагестанцу, ингушу, осетину…
Причина такого различия понятна: один язык объединил разные народы, свел их в одну малую языковую семью. А «язык» в своем втором (а может быть, и первом!) значении это «народ». Один народ дал один язык множеству этносов (предэтносов), и только благодаря этому они и вошли в общую языковую семью, стали славянами. И этот язык-народ — русы.
И если на кроманьонской стадии мы можем говорить о проторусах, на бореальной стадии — о прарусах, то начиная с индоевропейской (арийской) стадии, т. е. с 15 тысячелетия до н. э., мы должны говорить исключительно о русах — без каких-либо предваряющих приставок. Поздние русы, русы-арии, русы-индоевропейцы старше славян, кельтов, германцев, балтов, иранцев, синдов и индов на тысячелетия. Как только мы начинаем понимать это, все концы в этноисторическом процессе сходятся с концами, «белые пятна» исчезают и «темные века» просветляются.
Остается лишь одна сложность. На рубежах старой и новой эр, на рубежах первого и второго тысячелетий нашей эры значительная часть исходных русов, а точнее, родов русов, начинает (или продолжает) называть себя не общеэтническим (или суперэтническим этнонимом), а своим родовым. Для одних родов таким самоназванием становится этноним готы, для других венеты-венеды-вандалы, для третьих пруссы-порусы, для четвертых свей, даны, франки (вранцы)… Но что удивительно и непостижимо для неподготовленного исследователя, этнокультурно-языковое ядро суперэтноса сохраняет свое исходное самоназвание РУСЫ, а еще точнее, РУСЬ, самоназвание суперэтноса, которому уже не менее сорока тысячелетий!
Не менее поразительный этноисторический факт, что роды это поздней, индоевропейской (арийской) РУСИ приходят на земли Восточной Европы (от Балтики до Северного Причерноморья), где многие тысячелетия назад осели крупные выселки-роды проторусов-кроманьонцев, а за ними русов-бореалов — вспомним прарусов, охотников на мамонтов, которые проживали от Межиричей, Костенок до Сунгиря и далее на протяжении двадцати — двадцати пяти тысячелетий! Именно в этой обширнейшей области проторусы и прарусы подверглись наименьшей ассимиляции со стороны предэтносовых племен и реликтовых групп (в отличие от Южной и Западной Европы).
Именно это смешение, а вернее, наложение поздних русов-индоевропейцев на автохтонных проторусов и прарусов-бореалов, и породило новое Большое этнокультурно-языковое ядро суперэтноса. То самое Большое Ядро, которое существует и до сих пор, испуская из себя импульсы-«выселки» во все части света. Это Большое Ядро и есть та самая Русская Цивилизация, которую стараются не замечать ни Запад, ни Восток, но которая есть ядро и основа всей земной цивилизации.
Сыновние и дочерние народы (этносы) суперэтноса
Артур и его рыцари. Бритты, англы, юты, саксы…
Король Артур, а точнее, князь Яр-тур, по логике вещей, должен был быть героем русских былин и сказаний. Если бы… если бы не стремительная и тотальная — сначала романизация, а затем «германизация» Британских островов.
Впервые устные предания о короле Артуре были записаны в 12 столетии. В частности, в «Истории королей Британии» Гальфрида Монмутского (1136 г.). Все прочие «источники» относятся к более поздним временам. «История» Гальфрида написана на латыни.
Итак, что мы имеем? «Источники», написанные семь-восемь веков спустя описываемых событий. Если мы проследим многовековой путь оригинала-сказания, то увидим, что на протяжении почти тысячелетия он подвергался трансформации в различных языковых средах — от исходной — через позднекельтскую и «англо-саксонскую» — к «нормандской» (франко-раннеанглоязычной). И в итоге с языка аборигенов XII века был записан на латыни. Мало того, при этой записи по канонам той эпохи уже искаженный текст был подвергнут литературной обработке.
Что в текстах могло остаться? С чем из этих текстов может работать современный историк-лингвист, без опасения утратить архаику? Это прежде всего имена собственные и топонимика. Все прочее в текстах — перевод. Восстановить исходный оригинальный текст мы не сможем. Для примера можно привести следующее: исходная новгородская былина попадает в карело-финский «эпос», переводится, перерабатывается сказителями, потом ее переводят на немецкий, скажем, немецкие собиратели фольклора, а их запись «ученый монах-католик» переводит на латынь. Вполне понятно, что более или менее сохраняются только сюжет и имена, текст не сохраняется. Такую трансформацию претерпели библейские притчи, скандинавские «саги» и цикл историй о короле Артуре, который мы рассматриваем в данном разделе.
Где мы еще встречаемся с Артуром и его окружением? В своде валлийских сказаний «Мабиногион». Этот свод дошел до нас в записях XIV века. Что первично, «Мабиногион» или «История» Гальфрида Монмутского? И то и другое вторично. Не менее вторичны упоминания Артура и его «стола» в хрониках Беды Достопочтенного, Нения («История бриттов», 800 г.), Брута, в так называемых «Триадах». Последние считаются ранними источниками. В нем имя Артура упоминается в тринадцати триадах.
Если говорить о более поздних «источниках», таких как Гогинвейрдд (собрание сочинений бардов, XIII в.), хроники о Граале, «рыцарские романы», «Жития валлийских святых», многочисленные литературоведческие «исследования» и т. д., то мы можем причислить таковые к литературе, т. е. к художественным текстам, созданным фантазией авторов на базе древних легенд. В научном плане это не источники вообще, рассматривать их всерьез ненаучно и бессмысленно.
