Немецкие штабы, несомненно, заметили Жукова уже в сражении на Халхин-Голе. Он провел там блестящую операцию, не заметить которую было просто невозможно.
Несомненно, немецких высших командиров личность Жукова очень интересовала. Это был человек, от которого они потерпели немало поражений. Все, кто присутствовал на подписании акта о капитуляции фашистской Германии, обратили внимание, с какой жадностью «ел глазами» маршала Жукова впервые его увидевший Кейтель. В мемуарах фашистские генералы единодушны в оценке Жукова как самой яркой личности Второй мировой войны.
– Немецкие штабы, немецкие военачальники, документы, составленные по ту сторону линии фронта, будут тоже представлены в «мозаике» вашего повествования? — Да. И это важный момент построения книги. Показывая, например, штаб Жукова в каком-то сражении, рассказывая о решениях и усилиях в этот ответственный час, важно показать, что было в это время в стане наших врагов. Ставка Верховного Главнокомандующего в Москве или штаб фронта Жукова и ставка Гитлера — два взгляда на события, развивающиеся на фронтах. Такая «стереоскопичность» мне представляется важной в рассказе о войне и ее главных действующих лицах… При этом я не намерен упрощать и тем более окарикатуривать наших врагов. Мы имели дело с очень сильным противником. И в этом величие нашей Победы. Георгий Константинович постоянно настаивал именно так оценивать итоги сражений и итоги войны.
– Живы еще многие люди, которые знали Жукова. Их свидетельства очень ценны. Кому вы особенно благодарны?
— Я разговаривал со многими. А когда стало известно, что работаю над книгой о Жукове, моя ежедневная почта сразу же возросла. И я еще раз увидел, как высоко наш народ ценит Жукова, как хорошо понимает его роль в Отечественной войне. В письмах много иногда небольших, но ценных для меня сведений о полководце.
Очень важными были беседы с маршалом Баграмяном. Иван Христофорович хорошо знал Жукова еще с довоенного времени, прошел с ним войну. Он восхищался Жуковым и много важного мне рассказал…
Недавно, 8 ноября, умер Вячеслав Михайлович Молотов. Умер на 97-м году жизни. Последние десять лет я был частым гостем в его доме. Долгая жизнь этого человека впитала много важных событий. У Вячеслава Михайловича была хорошая память. От него я много узнал о войне, об исторических личностях той суровой поры. Он ведь работал рядом со Сталиным. Ему довелось встречаться и с Гитлером. У него были независимые суждения о многом из пережитого. Беседы с ним для меня чрезвычайно важны.
– Владимир Васильевич, а если бы перед вами сидел сейчас Жуков. О чем бы вы спросили его в первую очередь? — Затрудняюсь сказать. Вопросов к Жукову у меня очень много.
– Но вы ведь встречались с ним. Расскажите…
— Я видел его много раз на совещаниях в Генштабе, на учениях. А личных встреч, чтобы именно со мной он говорил, было две, две короткие встречи. Тогда я еще не думал, что буду писать о нем. Но, как человек пишущий, интересовался Жуковым не просто так, а глядел, как говорится, писательским оком.
Первая встреча случилась в июне 1945 года. Готовился Парад Победы. Репетиция проводилась на поле Центрального аэродрома, там, где сейчас расположен Московский аэровокзал. Летное поле было размечено по размерам Красной площади, Мавзолей, ГУМ, Исторический музей обозначены флажками. Представьте себе построение сводных полков, от каждого фронта — полк. Мне двадцать четыре года. Я — знаменосец в своей колонне. Стою крайним. И вижу, как на белой лошади приближается Жуков. Остановился он рядом со мной — поздороваться и поздравить наш полк. Остановился и стал уточнять что-то у сопровождавшего генерала. Конь под ним приплясывает и вот-вот наступит мне на ногу. Чтобы избежать этого, я по-военному четко сделал шаг в сторону. Взглянув на мои награды, Жуков сказал с усмешкой: «Ну вот, герой, а лошади испугался!» Я ответил: «На фронте цел остался, а на параде конь ноги оттопчет?» Маршал улыбнулся, махнул рукой и поскакал дальше вдоль строя.
Такой была первая встреча. Вторая случилась через несколько лет. Я, подполковник Генерального штаба, был направлен в командировку в Уральский военный округ. Командующим округом в те годы был Жуков. Выполнив поручение, я должен был доложить об этом начальнику штаба округа. Что и сделал. Но хотелось увидеть Жукова. Я сказал об этом начальнику штаба, и он понимающе улыбнулся: «Иди докладывай, если примет».
В приемной маршала ждал полковник из управления ГСМ (горюче-смазочные материалы). Адъютант пригласил нас в кабинет вместе. Жукова мы увидели поседевшим и располневшим. Он сделал нам знак садиться, спросил о цели визита.
Полковник из ГСМ стал докладывать первым и то ли увлекся, то ли хотелось ему свою особую наблюдательность показать, но говорил он о мелочах и длинно. Жуков, чуть наклонив голову, внимательно слушал, не перебивал. Потом спросил: «Все?» Полковник сказал: «Так точно». Жуков молча набрал номер начальника отдела ГСМ. И, назвав его по имени-отчеству, сказал: «Я очень тебя прошу, не присылай ко мне таких…» Полковника, думаю, бросило в жар, а я похолодел — теперь была моя очередь докладывать… Уложился я, помню, в пять-шесть минут. Жуков внимательно меня разглядывал, спросил: «Героя за что получил?» Я сказал. «Да, разведка — дело нелегкое…» — он как-то сразу повеселел, помягчел. Прощаясь, вышел из-за стола, пожал руку… Такой была встреча в Свердловске.
Вы-то, Василий Михайлович, с Жуковым встречались не один раз…
– Встречался. Для вас я с радостью и как можно подробнее все опишу. Тут же уместны только штрихи.
В 1970 году Жуков согласился дать интервью для нашей газеты. Я увидел седого, обремененного годами и болезнями человека. Спокойного, полного достоинства.
Потом я несколько раз бывал в загородном доме Жукова. Был он по болезни и жизненным обстоятельствам одинок, общался практически только с родными. Но хорошо помню: по разным поводам ему звонил Алексей Николаевич Косыгин. Я был свидетелем сердечного, дружеского разговора двух уважающих друг друга людей…
В один из приездов Жуков сказал: «Был Конев. Приезжал объясниться по поводу одного горького послевоенного факта. Я сказал ему: забудем! Это мелочь в сравнении с тем, что мы сделали. Мы обнялись как старые боевые товарищи». Так подводились жизненные итоги…
Жуков любил природу. Был завзятым охотником и рыболовом. Помню, сколько искренней радости доставляли ему подаренные пластинки с записью голосов птиц. Мир его был уже ограничен домом и садом. Голоса журавлей, жаворонков, перепелок были последней маленькой радостью, которую на пороге небытия ценят одинаково и солдаты, и маршалы…
– Интересно! Все интересно и важно.
– Спасибо вам, Владимир Васильевич. Все, кто прочтет эту нашу беседу, уверен, мысленно пожелают успехов в вашей работе и будут ждать ее окончания. И наверняка найдутся еще люди, которым есть что вам рассказать, есть чем поделиться.
Всем миром желаем успеха!
1986 г.
