— И не подумаю, — холодно ответила я, прижимая к себе девочку. — Сначала верните мне мои вещи.
Нера повернула голову и доверчиво посмотрела на меня. Мне стало стыдно, хоть я и не желала девочке зла.
— Мы играем, да?
— Играем, — согласилась я. Наше необычное поведение смутило крестьян, они не торопились ни нападать, ни выдвигать требований. Скорее бы уж смирились, топор страшно тяжелый.
— А во что?
— Игра такая есть, — зло ответила я. — Называется «благодарная деревня». Видишь, как нас радостно встречают? Сейчас забрасывать начнут, и не какими-то там цветочками, а полновесными камнями. А там и костерок запалят, если будет кого еще жечь…
Крестьяне смутились окончательно. То ли я угадала, то ли преувеличила, но мое описание «игры» им не понравилось.
— Они на нас злятся? — спросила Нера чистым голосочком. — За что?
— Люди, — поучающее сказала я, — часто сердятся на то, что отличается от них, особенно если это их пугает. Твоим друзьям не понравился способ, которым тебя спасли. Он получился слишком уж… красочный.
— Красочный?! — закричал один из факельщиков. — Да он едва не спалил нас!
— Он ничего бы вам не сделал, — твердо говорю я, не очень-то сама уверенная в своей правоте. Нет. Конечно, не сделал бы! Огненные Воины нападают только на тех, на расправу с кем были призваны.
— Откуда тебе знать? Ты заодно с ним?!
— Нет. Я просто знаю.
— Ты пришла с ним сюда! Ты привела его к нам!
Я вздрогнула.
— Ну и что?
Нера тем временем принялась выдирать у меня топор. Я слишком устала держать эту штуковину, чтобы всерьез сопротивляться. Маленькая девочка схватила большой колун наперевес и встала так, словно собиралась стоять между мной и деревней не на жизнь, а на смерть.
— Она ничего вам не сделала! — закричала Нера. — И тот дядя тоже! Он спас меня! Он добрый! Хороший! И тетя Нара хорошая!
О, нет… Вот только мне еще одного Воина не хватало! Сейчас она уронит топор на ногу, и я еще окажусь виновата.
Я подошла к девочке, положила ей руку на плечо.
— Все хорошо, Дитя. Я пошутила. Никто не собирается меня обижать. Все хорошо. Сейчас мне вернут вещи, и я пойду отсюда.
Она повернулась ко мне — обиженная, недоверчивая.
— Зачем ты обманываешь?
— Все хорошо, Дитя, — вместо ответа повторила я. — Где мои вещи?
— Дык, вещей-то и нету, — признался тот крестьянин, который привел нас в деревню. — До вас, госпожа, маг приходил, Лис, вещи взял и ушел.
— Лис?! — Не верю. Не будет Князь утруждать себя…
— Лис унес дядины вещи, — внезапно вылезла из-за мужских спин Гапка. — А тетины вещи велел припрятать.
Ли'ко! Да чтобы тебе вместе с твоей бабушкой!..
Девочка ловко увернулась от отцовского подзатыльника и подбежала к подружке.
— Нерька, ты правда видела буку?!
— Нет, — ответила Нера, напряженно вглядываясь в односельчан. Я вздохнула. Эти люди были не такими уж плохими, как с перепугу показалось ребенку. Самыми обычными людьми, немного жадными, немного трусливыми, немного доверчивыми. Самыми обычными. И не сказала бы, что после этого дня мне нравится людской род как таковой.
— Отдайте тете ее вещи! — потребовало Дитя, что однажды уйдет в Огнь. — Отдайте и скажите «спасибо»!
Это было сказано таким тоном, что никто не осмелился возразить. Видимо, сумку и гитару бросили в тот же дом, в котором заперли мать Нерьки, потому что вместе с принесшим их мужиком на улицу вихрем вылетела плачущая от счастья женщина, сгребла свою грозную дочь в охапку (я едва успела отобрать топор, а то чьи-нибудь ноги точно оказались бы ушибленными!) и принялась покрывать детское лицо поцелуями.
— Вот вам, забирайте, — швырнул мне вещи крестьянин. Хорошо, что гитара эльфийская, другая давно бы испортилась от такого обращения.
— Спасибо, — с самым невозмутимым видом ответила я, наклоняясь за сумкой и гитарой. — Вы очень добры.
«Очень добрые» крестьяне, кажется, потеряли ко мне всякий интерес. Не знаю уж как сообразив, что никто за мной сюда не явится, и что компенсировать свои переживания и потери моими вещами не получится, люди попросту разошлись по своим делам, оставив меня со спасенной девочкой и ее матерью.
И что мне делать дальше?
— Ну, я пошла, — куда-то в пространство бодро заявила я и зашагала в сторону той самой тропинки, по которой только что пришла. Эта дорога ничем не хуже других.
— Постой! — вырвалась от матери Нера. — Погоди! Тетя Нара, не уходи!
— Прости, Дитя, я должна.
— Почему?
На этот вопрос я ответа не знала.
— Надо.
Мать девочки куда-то скрылась, словно не хотела мешать прощанию. Вздор! Что я им? Чужой человек, завтра уже забудут…
— Прощай, ребенок.
— Погоди, тетя Нара!
— Ну, что еще?
— Возьми меня с собой!
У меня опустились руки.
— Дитя, зачем тебе?
— Я хочу уйти с вами! Огненный дядя сказал, что я буду Воином и сражаться рядом с ним!
— А он, случайно, не говорил, что тебе надо сначала вырасти? — говорю наугад, но понимаю, что права. И дело не только в ответном унынии девочки, но и в том, что Огненная Душа не заберет к себе такого маленького ребенка, если будет возможность подождать. У Огня тоже есть принципы.
— Ну, пожа-а-а-а-алуйста!
— Дитя, спасибо тебе за доброту и помощь, но ты останешься здесь. Будешь прилежно расти, слушаться маму и папу, заботиться о братике. Разве ему не нужна твоя защита?
Девочка морщится. Она еще ребенок, она не очень-то любит маленького братика. Смешная.
— У каждого из нас есть свой долг. Когда придет время, ты исполнишь свой, но не раньше.
Сажусь на корточки, обнимаю девочку. Странно, я больше на нее не сержусь. А раньше сердилась. Не за то, что пропала, не за то, что попала к разбойнику, не за то, что ради нее был ранен один человек и ушел в Огнь другой. А потому, что она, Огненная Душа, будущий Воин, была ему ближе, чем я. Я — другая, мы никогда не сможем друг друга понять. То существо, в которое превратился Тиан, отметило ребенка своим знаком. Я бы не согласилась на это ни за что на свете. Но что-то во мне бушевало от ярости, что своей для Тиана оказалась какая-то чужая девчонка — не я. Теперь ярость ушла.
— Прощай, Дитя. Будь счастлива, Нера Воин. Будь счастлива и достойна своего имени. Прощай.
Я уже почти дошла до тропинки, как в спину меня ударил женский крик.
