– Нарисовала для Сэма целую кучу дурацких картинок. – Дафна презрительно фыркнула. – Эта Арабелла вроде как художница. Она носит на лбу идиотскую штучку.
– Какую еще штучку? – с недоумением спросила Максин.
– Ну, ты знаешь, как у индианок… Вся насквозь фальшивая.
– Ты имеешь в виду бинди? Послушай, Дафна, не будь слишком строга к подруге отца. Возможно, она немного странная, но ей надо дать шанс.
– Ненавижу ее!
Дафна ненавидела не только Арабеллу, но и Чарлза. Сейчас она ненавидела половину человечества, включая своих родителей. И во всем был виноват ее трудный возраст.
– После этой поездки вы с ней вряд ли когда-нибудь снова увидитесь, – попыталась Максин успокоить дочь. – Поэтому не трать на нее эмоции. Ты же знаешь, как быстро отец меняет свои увлечения.
– На этот раз все иначе, мама. – Голос Дафны звучал подавленно. – Мне кажется, папа любит ее.
– Я в этом сомневаюсь. Папа знаком с Арабеллой всего лишь несколько недель.
– Ты же его знаешь, в начале романа он сходит по ним с ума.
– Да, а через некоторое время он охладевает – и они исчезают из его жизни. Успокойся, Даффи!
Однако слова дочери заронили в душу Максин сомнение. Может быть, Дафна права и Арабелла – исключение из правила? В этом мире все возможно. Максин не могла себе представить Блейка женатым на другой женщине, но где гарантия, что он однажды не захочет завести новую семью? Что будет чувствовать Максин, если Блейк все же решится на этот шаг? Скорее всего, она огорчится. Как и детей, ее устраивало нынешнее положение дел.
Перемены в жизни даются человеку с большим трудом, но иногда они просто необходимы. Максин знала, что однажды ей придется встать перед важным выбором. Чарлз хотел перемен, а Максин боялась их. Но они должны произойти и в ее жизни, и в жизни Блейка.
Максин пробыла в дороге больше времени, чем рассчитывала, из-за снегопада и добралась до дома Чарлза около восьми часов вечера. Это было небольшое аккуратное строение в характерном для Новой Англии стиле, с островерхой крышей и выложенной из камня оградой. Такие домики обычно изображают на открытках.
Как только Максин подъехала, Чарлз вышел встречать ее. Взяв багаж гостьи, он занес его в дом. На веранде Максин увидела гамак и два кресла-качалки. В доме было несколько помещений – большая спальня, гостиная с камином, перед которым лежал вязаный коврик, и уютная кухня. Максин разочаровалась, поняв, что в этом домике нет места для ее детей. Она не могла бы взять их с собой. В этом холостяцком жилище не было даже комнаты для гостей, в которой она могла бы уложить всех троих на одну кровать. Это было жилище холостяка. Чарлз привык жить один, и он этого не скрывал.
В доме было тепло. Чарлз занес вещи Максин в спальню и показал ей шкаф, в котором она могла разложить и развесить их. Максин охватило странное чувство, когда она взглянула на кровать, на которой ей предстояло спать с Чарлзом. «А что, если я откажусь ложиться с ним в одну постель?» – промелькнуло у нее в голове. Однако она понимала, что отказываться от близости с ним было уже слишком поздно.
Максин сильно смутилась, когда Чарлз подошел к ней и стал показывать вещи, которыми она могла пользоваться, – полотенца, простыни, стиральную машину. В доме была только одна ванная комната, и это показалось Максин не совсем удобным. В безупречно чистой кухне ее ждал ужин – суп и холодный цыпленок. Однако Максин слишком устала с дороги и не могла есть. Чарлз налил ей чашку горячего чаю и усадил у огня.
– Как ты отправила детей? – из вежливости спросил он. – Надеюсь, с ними все в порядке?
– Да, все отлично. Дафна позвонила мне, как только они приземлились в Аспене. Она слегка расстроена из-за того, что отец взял с собой новую подружку, хотя обещал поехать с ними один. Но он не знал, что за это время успеет завести новый роман. В начале отношений он всегда без ума от своей пассии.
– Я вижу, Блейк зря времени не теряет, – заметил Чарлз.
Он неодобрительно относился к многочисленным романам бывшего мужа Максин и не любил, когда упоминали о Блейке.
– Дети быстро привыкнут к новой подружке отца. Им это не впервой.
– Вряд ли Дафна когда-нибудь смирится с моим существованием, – проговорил Чарлз.
Он все еще с содроганием вспоминал, с какой яростью смотрела на него тринадцатилетняя девочка. Чарлз не привык иметь дело со строптивыми подростками. Но Максин лучше разбиралась в их психологии. Ее не пугали выходки дочери.
– Все будет хорошо, – заверила она Чарлза. – Дафне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.
Они долго сидели у огня, ведя неспешную беседу. Домик располагался в живописной местности, и Чарлз через некоторое время пригласил Максин выйти на веранду, чтобы полюбоваться красотами природы. Землю устилал чистый, нетронутый снег. У Максин перехватило дыхание от восторга. Чарлз обнял ее и поцеловал. И в этот момент зазвонил мобильный телефон Максин.
Это был Сэм. Он хотел, чтобы мама пожелала ему спокойной ночи. Максин немного поговорила с ним и, дав отбой, повернулась к Чарлзу. Он был явно раздосадован.
– Похоже, дети найдут тебя, где бы ты ни находилась, – едва сдерживая раздражение, заметил он. – Ты когда-нибудь отдыхаешь от них?
– Мне этого не требуется, – мягко возразила она. – Это же мои дети. В них заключена вся моя жизнь.
Чарлз боялся услышать именно эти слова. Он не знал, как оторвать Максин от детей.
– Тебе нужно в жизни намного больше, – сказал он и снова припал к губам Максин.
На этот раз им никто не помешал. Они вернулись в дом, приняли по очереди ванну и легли в постель. Максин чувствовала неловкость и нервно посмеивалась. Она облачилась в длинную кашемировую ночную рубашку, халат такой же расцветки и носки. Эту одежду, конечно, нельзя было назвать романтической, но Максин решила надеть именно ее. На Чарлзе была пижама в полоску. Они походили на двух пожилых супругов.
– Мне как-то немного не по себе, – шепотом призналась Максин.
Чарлз поцеловал ее, и неловкость, которую ощущала Максин, сразу прошла. Его руки скользнули под ночную рубашку, и вскоре вся их одежда уже лежала на полу.
Максин забыла, когда в последний раз занималась любовью, и ей было немного страшно. Однако ее опасения быстро рассеялись. Чарлз был нежным, внимательным любовником, и их близость показалась ей весьма естественной. После они долго лежали, крепко прижавшись друг к другу. Чарлз сказал, что Максин очень красива и что он любит ее. Максин ошеломили эти слова. Может быть, Чарлз почувствовал, что обязан произнести их после того, как они вступили в интимные отношения? Он клялся, что влюбился в нее с первого взгляда. Выслушав его, Максин сказала, что ей нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах к нему.
Ей многое нравилось в Чарлзе, и она надеялась, что, узнав его лучше, полюбит его. С ним она ощущала себя как за каменной стеной, и это было очень важно для нее. Максин доверяла Чарлзу. Перешептываясь в темноте, они снова занялись любовью. А потом, счастливая, разнеженная и умиротворенная, она заснула в его объятиях.
