– Знаешь, когда мы вот так хорошо проводим время вдвоем, моя жизнь наполняется новым смыслом, – сказал он Максин, когда они ехали в машине в Нью-Йорк. – Но как только я попадаю в твой дом, в эту психушку, и погружаюсь в твою жизнь, похожую на «мыльную оперу», я буквально схожу с ума.
Его слова больно ранили Максин.
– Мой дом не психушка, Чарлз, и моя жизнь не имеет ничего общего с «мыльной оперой». Я женщина, которая одна воспитывает троих детей и при этом делает карьеру. Это трудно и хлопотно, но я стараюсь справляться со своими обязанностями.
Чарлз как-то странно посмотрел на нее. Может быть, он действительно считал ее немного ненормальной?
– Скажи, в твоем окружении много людей, способных приютить в своем доме няню и ребенка с заведомо плохой наследственностью? Извини, но этот поступок едва ли назовешь разумным.
– Да, я поступила довольно рискованно, но иначе не могла. Ради детей я должна принять Зельду с ребенком.
– Не говори глупостей. Твои дети прекрасно обошлись бы без няни.
– Но я не обошлась бы. Она помогает мне во всем. Только на нее я могу положиться.
– Теперь у тебя есть я.
Максин рассмеялась:
– Отлично! Значит, ты готов стирать и гладить белье, готовить ужин каждый день, отвозить детей в школу, собирать их каждое утро, заворачивая им завтраки с собой, и ухаживать за ними, когда они болеют?
– Я уверен: если бы не опека Зельды, твои дети были бы более самостоятельными. Им пора обходиться без няни.
И это говорил человек, у которого никогда не было детей! Какое право имел он судить о том, как надо их воспитывать? Чарлз всю свою жизнь избегал детей. Он из тех, кто давно забыл о своем детстве, и поэтому имеет самые нелепые взгляды на воспитание. Максин возмутила подобная безапелляционность суждений.
– Я уже советовал тебе отдать детей в школу-интернат, – продолжал Чарлз. – Поверь, это самое разумное решение проблемы. И тогда ты с легким сердцем могла бы отказаться от присутствия в твоем доме няни с подозрительным младенцем.
– Нет, Чарлз, я не отдам своих детей в интернат. Они покинут мой дом, только когда поступят в колледж. И прошу тебя, не называй ребенка, которого собирается усыновить Зельда, подозрительным, подпорченным и тому подобное. Дети из группы повышенного риска не всегда становятся наркоманами.
– Но вероятность этого велика.
Вернувшись в воскресенье домой, они сели ужинать вместе с детьми, и тут на кухню вбежала взволнованная Зельда.
– О боже, боже… – бормотала она, суетясь. – Началось! Началось!
Максин с недоумением смотрела на нее. Зельда бегала по кухне, как курица без головы по двору.
– Что началось? – недоумевала Максин.
– Роды начались! Молодая мама рожает в больнице Рузвельта. Мне надо туда!
– О господи… – ахнула Максин, и дети, вскочив из-за стола, загалдели наперебой, возбужденно обступив Зельду.
Казалось, это Зельде предстояло родить ребенка. За столом остался один Чарлз. Он как ни в чем не бывало продолжал спокойно есть.
Через пять минут Зельда оделась и ушла. Дети, еще немного поболтав о том, что вскоре в их доме появится новорожденный, разошлись по своим комнатам. Максин устало села за стол рядом с Чарлзом.
– Спасибо за то, что ты сохраняешь спокойствие, – сказала она. – Я знаю: все происходящее тебе не нравится.
– Вам всем тоже не понравится, когда ребенок, зачатый матерью, находившейся в наркотическом опьянении, будет орать день и ночь в вашей квартире. Такие дети очень беспокойны. Вся ваша жизнь превратится в кошмар. Хорошо, что я переселюсь сюда не раньше чем через два месяца.
Максин тоже была этому рада.
К большому сожалению Максин, Чарлз оказался прав. Молодая мать употребляла кокаин в период беременности, и ребенок родился нездоровым. Врачи держали его в течение недели в больнице, проводя детоксикацию. Зельда провела все это время рядом с ним, качая на руках и ухаживая за ним. Когда она принесла его домой, обитатели квартиры лишились покоя. Младенец кричал день и ночь. Зельда почти не выходила из своей комнаты, так как ребенок постоянно требовал ее внимания. Он плохо ел, мало спал, и Зельда не знала, как успокоить его.
– Как дела у твоего мальчика? – спросила Максин однажды утром, когда Зельда вышла на кухню после очередной бессонной ночи.
– Доктор говорит: надо подождать, пока все наркотики будут выведены из его организма. По-моему, Джимми чувствует себя сейчас немного лучше.
Зельда успела так сильно привязаться к своему приемному сыну, будто она сама дала ему жизнь. Социальные работники из органов опеки сирот несколько раз навещали ее и убедились, что приемная мать безупречно выполняет все свои обязанности.
Днем позвонил Блейк из Марокко и сообщил, как у него идут дела. План реконструкции дома был готов. После завершения работ туда должны были вселиться сто сирот. Блейк подыскивал персонал для приюта. Он собирался ехать в Лондон, но планировал наведываться в Марракеш каждый месяц, чтобы контролировать работу приюта. По словам Блейка, яхта уже готова принять Максин и детей. Они каждый год летом проводили на ней несколько недель. Дети с нетерпением ждали, когда же они наконец снова выйдут в море. Однако Чарлз, который собирался ехать с ними, был настроен пессимистично.
Блейк рассказал Арабелле о своем намерении устроить сиротский приют в новом доме. Арабелла одобрила его планы.
Он решил сделать Арабелле сюрприз и неожиданно нагрянуть в Лондон. Он завершил дела в Марокко, и теперь осталось решить кое-какие финансовые вопросы в столице Великобритании. Самолет Блейка приземлился в Хитроу в полночь, и через сорок минут Блейк уже подъехал к дому. В окнах не было света. Арабелла, должно быть, уже спала. Она много работала и почти не выезжала в свет. Блейк не сомневался, что она страшно скучает по нему.
Напряженная работа в Марокко и перелет из Марракеша в Лондон сильно утомили Блейка. Сейчас ему хотелось только одного – крепко обнять Арабеллу и провалиться в сон. Тихо войдя в спальню, Блейк присел на край кровати и наклонился поцеловать любимую. И тут он заметил, что под простыней лежат два человека, сплетенные в объятиях. Блейк вскочил и быстро включил свет. Он не верил собственным глазам. Картина, представшая перед его взором, ошеломляла.
На кровати вместе с Арабеллой лежал красивый темнокожий мужчина. Приподнявшись на локтях, он с растерянным видом смотрел на Блейка.
– О, простите… – смущенно пробормотал мужчина и, завернувшись в простыню, бросился в гардеробную.
Арабелла расплакалась.
– Это мой знакомый, он случайно зашел… – пролепетала она сквозь слезы.
Она лгала. Ее любовник спешно паковал чемоданы из крокодиловой кожи в гардеробной Блейка. Значит, он жил здесь какое-то время. Через десять минут он появился в спальне в элегантном костюме. Мужчина оказался настоящим красавцем.
