Наступило гробовое молчание. Полицейские неловко переминались с ноги на ногу.
– Мы не нашли ни сломанных замков, ни разбитых окон. Как грабитель мог получить доступ в дом?
Лорел медленно моргнула.
– Не знаю.
– Может, какое-нибудь окно было открыто?
– Нет, я… – Она даже не подумала об этом. – Я так не думаю.
– Вы оставляете ключ где-то поблизости?
– Нет. Никогда.
– У соседей? У друзей?
– Нет, нет. Ключи есть только у нас. У меня и моего мужа. У наших детей.
Едва она произнесла это, как ее сердце помчалось, ладони покрылись липкой влагой.
– Элли, – едва вымолвила она. – У Элли был ключ. В день, когда она пропала без вести. В ее рюкзаке. Что, если…
Полицейские уставились на Лорел, ожидая продолжения.
– Что, если она вернулась? Но откуда? Может, она в отчаянии? И потому взяла только те вещи, какие нам не нужны? Она знала, что мне не нравились те подсвечники. Я всегда говорила, что надо бы отнести их на антикварную распродажу, потому что они, вероятно, стоят целое состояние. Еще и торт!
– Торт?
– Да. На столе лежал шоколадный торт. Моя дочь испекла его. Моя другая дочь, Ханна. Я имею в виду, какой грабитель возьмет торт?
– Может, голодный?
– Нет, – отрезала Лорел. Ее надуманная версия крепла с огромной скоростью и готова была превратиться в факт. – Нет. Вот Элли точно взяла бы его. Она любила торты Ханны. Шоколадные были ее самыми любимыми, были… – Лорел умолкла. Она слишком напирала, отчуждая людей, пришедших ей помочь.
Никто из соседей не видел ничего необычного: во время кражи большинства из них даже не было дома. Ничто из украденного так никогда и не было возвращено. Что ж, еще один тупик. Еще одна зияющая дыра в жизни Лорел.
Долгие годы Лорел всегда была вблизи дома на случай, если Элли возвратится. Каждый раз, открывая входную дверь, Лорел принюхивалась, хотя уходила недалеко и ненадолго. Она надеялась учуять запах потерянной дочери. Именно в те годы она и потеряла связь с другими своими детьми. Лорел больше ничего не могла им дать, и они, наконец, устали ждать.
Три года назад Лорел наконец сдалась и перестала думать, что именно Элли снова побывала дома. Лорел согласилась, что была просто кража, а значит, нужно все начать заново, на пустом месте, и, в последний раз выйдя из спальни своей потерянной дочери, закрыла за собой дверь.
Замок тихо щелкнул. Этот звук едва не убил Лорел.
В течение трех лет она, как только могла, отталкивала от себя мысли об Элли. Лорел приучила себя к новому распорядку, жестокому, как смирительная рубашка. Три года она скрывала страдания своей души, держала их в себе, не говорила о них никому.
И вот они вырвались из-под контроля.
Лорел забралась в свой автомобиль, припаркованный возле полицейского участка, и, включив задний ход, чтобы выехать со стоянки, на миг остановилась, чтобы загнать страдания обратно – внутрь себя, как можно глубже.
Но перед ее глазами против воли возникло видение – в этот самый миг какие-то незнакомые люди в резиновых перчатках складывают кости ее дочери в пластиковый мешок. Внутри у Лорел все взорвалось и вырвалось наружу страшным ревом, разрывая звенящую тишину, до этого момента заполнявшую салон автомобиля. Лорел ударила по рулю кулаком, потом другим и начала колотить не переставая.
Потом она увидела, как Пол бредет к своему автомобилю. Волосы свисали на его перекошенное лицо, сутулые плечи были опущены. Лорел заметила, что он увидел ее. Шок застыл в его глазах, когда он заметил, как она разъярена. Через мгновение Пол решительно зашагал прямо к ней. Она мигом включила передачу и умчалась так быстро, как только было возможно.
11
В прошлом
После заключительного урока Элли почти не вспоминала о Ноэль Доннелли.
Мама, как и обещала, позвонила Ноэль, чтобы прекратить занятия. Та, по маминым словам, «попыталась капризничать» – начала ныть, дескать, знай она с самого начала, что занятия с Элли будут прерваны, то вообще не взялась бы за эту работу, потому что теперь у нее, то есть у Ноэль, появилось окно, которое нечем заполнить, и поступать с ней так было, мягко говоря, не этично, и так далее, и тому подобное, и прочее бла-бла-бла. Тут Элли прервала маму, заявив, что уже чувствует себя виноватой.
– Да все в порядке, – Лорел начала утешать дочку. – Думаю, она вообще обидчива, да и поворчать любит. Но поверь, с ней все будет хорошо. Найдет себе какого-нибудь отстающего и будет готовить его к экзаменам. Чьи-нибудь родители непременно впадут в панику и в последний момент ухватятся за Ноэль.
Элли успокоили мамины слова, и она перестала думать о Ноэль Доннелли. Мысли заполнились текущими проблемами. А таких было сверх головы.
Элли даже не сразу узнала Ноэль Доннелли, когда увидела ее на центральной улице в то утро, в четверг перед майскими каникулами. Элли шла в библиотеку. К Ханне пришел друг, который слишком громко смеялся, слишком сильно раздражал Элли. А для подготовки к экзаменам нужны были тишина и покой. И еще книга о работных домах XIX века.
Оглядываясь назад, она могла бы сто раз обвинить шумного друга своей сестры в том, что из-за него очутилась на той улице, но Элли не хотела никого винить. Поиски виноватого бывают жутко изнурительными, могут свести с ума… Можно на самом деле потерять рассудок, если обдумывать все мелкие события и все пути, ветвящиеся на миллионы других путей – ведь один из них ты уже беззаботно выбрала и теперь идешь по нему туда, откуда никогда не найдешь дороги назад.
Ноэль выдавила странную улыбку, когда увидела Элли. Та вздрогнула, в течение наносекунды порылась в памяти, извлекла оттуда нужное и улыбнулась в ответ.
– Моя лучшая ученица! – произнесла Ноэль.
– Привет!
– Как дела?
– Нормально! Дела с математикой идут прекрасно.
– О, ну тогда все замечательно. – На Ноэль непромокаемый плащ цвета хаки, хотя синоптики обещали теплую, сухую погоду. Рыжие волосы убраны с лица и удерживаются на затылке заколками-крабами. На ногах дешевые черные кроссовки. К плечу Ноэль прижимала кремовую холщовую сумку. – Значит, все готово к великому дню?
– Да, вполне, – преувеличила Элли, не желая дать Ноэль возможность отчитать ее за прекращение их занятий.
– Во вторник, да?
– Да. В десять утра. Второй экзамен через неделю.
Ноэль кивнула, не отводя глаз от Элли.
– Ты знаешь, – сказала она, – на занятиях с другими моими учениками я использовала одну очень хорошую практическую работу. Все как один говорят, что было крайне полезно. И еще я слышала от знакомых, которым можно верить, что у данной работы есть много общего с экзаменом этого года. У меня есть несколько экземпляров, и если хочешь, я могу дать один тебе.
