– Ага, значит, предупредительная!
Чародей мрачно взглянул на Калама:
– Не хочет высосать насухо своего Высшего мага, ты хочешь сказать?
– Прекратите вы, – возмутился Скрипач. – У меня уже в голове такие картинки, что лучше не надо. Дай лучше кусочек лепёшки-сепахи… нет, не той, от которой ты уже откусил, но всё равно спасибо, Бен. Вон… ай, ладно, забудьте.
Сапёр сам потянулся за хлебом.
– Эй! Ты же мне песок в еду натрусил!
Калам уселся на пятки. Скрипач словно молодел на глазах. Вот и хмурится, как раньше. Слишком надолго откололся от армии и всего, что к тому прилагается.
– Что? – поинтересовался Скрипач. – Боишься зубки до корней стереть? Тогда лучше хлеб не жуй.
– Да не такой уж он и засохший, – пробурчал с набитым ртом чародей.
– Верно, но песку в нём полно, Бен. С мельничных жерновов. Как бы там ни было, из меня теперь всё время песок сыплется. У меня песок в таких местах, что ты себе представить не можешь…
– Прекрати, у меня уже тоже картинки в голове.
– Если так дальше пойдёт, – беззастенчиво продолжил Скрипач, – я могу год просидеть в Даруджистане и всё равно буду испражняться песчаными кирпичиками…
– Да прекрати же!
Калам прищурился, глядя на сапёра:
– В Даруджистане? Собираешься присоединиться к остальным?
Сапёр отвёл глаза:
– Когда-нибудь…
– Когда-нибудь скоро?
– Не собираюсь я сбегать, Калам.
Убийца лишь на миг перехватил взгляд Быстрого Бена и откашлялся:
– Ну… на самом деле, может, тебе и стоит сбежать, Скрип. Если бы я давал тебе совет…
– Если бы ты взялся советовать, я бы понял, что нам всем крышка. Спасибо, что настроение испортил. Бен, передай эля, пожалуйста. В горле пересохло.
Калам сдался. Ладно, хоть это, по крайней мере, прояснилось.
Быстрый Бен смахнул крошки с ладоней и сел поудобней:
– У неё есть виды на тебя, Калам…
– У меня и так на одну жену больше, чем надо.
– А если она хочет, чтобы ты собрал взвод убийц?
– Что?! Из этого сброда?
– Ну-ну! – прорычал Скрипач. – Я знаю «этот сброд».
– И что?
– И ты прав, конечно. Бестолковые они.
– И всё равно, – сказал чародей, пожимая плечами. – К тому же, она, наверное, захочет, чтобы ты это сделал втихую…
– При этом Жемчуг вас подслушивал. Конечно.
– Нет, это уже потом было. Вторая часть нашей встречи прошла для зрителей. На чистоту мы говорим раньше, прежде чем подоспеет Жемчуг или кто другой. Она устраивает наши встречи в самые непредсказуемые моменты. Посылает ко мне Свища.
Чародей сотворил охранное знамение.
– Да он просто найдёныш, – сказал Скрипач.
Но Быстрый Бен только покачал головой.
– Значит, она хочет получить собственный отряд убийц, – проговорил Калам. – Так, чтобы Когти не узнали. Ох, не нравится мне это, Бен.
– Кто бы ни прятался за стенами, Лам, глупости там нет.
– Да вообще вся эта затея глупая, – объявил Скрипач. – Она же подавила восстание – чего ещё хочет Ласиин?
– Сильна, когда надо иметь дело с врагами, – проговорил Калам. – И слаба, когда нужно завоевать сердца.
– Тавор не по этим делам, так в чём проблема?
– Она может прославиться, завоевать сердца. Ещё несколько успехов – явных, где видно будет, что это не просто везение. Да ладно тебе, Скрип, ты же знаешь, как быстро армия может перемениться.
– Только не эта армия, – буркнул сапёр. – Она и так едва с земли поднялась. Мы – очень шаткая братия. Бен, она об этом хоть подозревает?
Чародей подумал немного, затем кивнул:
– Думаю, да. Но она не знает, что с этим можно сделать, кроме как поймать Леомана Кистеня и стереть в порошок вместе с его войском.
Скрипач хмыкнул:
– Вот этого Спрут и боится. Он считает, что мы все освежимся Раналом прежде, чем всё закончится.
– Раналом? Ах, ну да.
– Он мне уже мозги проел, – пожаловался Скрипач. – Всё талдычит про «ругань», которую припрятал на случай, если придёт к нам неминуемая гибель. Вы бы видели лица новобранцев, когда он на эту тему разливается.
– Похоже, со Спрутом надо поговорить.
– В рыло ему надо дать, Лам. Уж поверь, меня так и тянет…
– Но сапёры так друг с другом не поступают.
– Но я ещё и сержант.
– Но он тебе нужен на твоей стороне.
Сапёр мрачно согласился:
– Угу.
– Ладно, – заявил Калам, – я его наставлю на путь истинный.
– Только осторожно, он тебе под ноги может «шрапнель» бросить. Не любит убийц.
– А кто их любит? – философски заметил Быстрый Бен.
Калам нахмурился:
– А я-то думал, что меня любят и ценят… по крайней мере, друзья.
– Мы просто не рискуем, Калам.
– Вот спасибо, Бен, я это запомню.
Вдруг чародей поднялся:
– Сейчас прибудут наши гости…
Скрипач и Калам тоже встали и обернулись, чтобы увидеть, как вновь распахиваются врата Имперского Пути. Наружу вышли четверо.
Убийца узнал двоих и ощутил одновременно радость и беспокойство: тревогу – при виде Высшего мага Тайшренна и искреннюю радость от встречи с Дуджеком Одноруким. По обе стороны от Тайшренна шли телохранители – один, пожилой сэтиец с навощёнными усами, казался отдалённо знакомым, будто Калам уже когда-то видел его, давным-давно. С другой стороны от чародея вышагивала женщина лет тридцати пяти – сорока пяти, ловкая и атлетически сложенная, что было хорошо заметно под тугими шелками. Глаза у неё были мягкие, тёмно-карие и насторожённые; миндалевидное лицо обрамляли коротко подстриженные на имперский манер волосы.
– Расслабься, – тихонько прошептал Быстрый Бен Каламу. – Я же говорил, роль Тайшренна в… прошлых делах… мы неправильно поняли.
– Это ты так говоришь.
– И он пытался защитить Скворца.
– Да только опоздал.
– Калам…
– Ладно, я буду вести себя культурно. А тот сэтиец – это что, его старый телохранитель? Со времён Императора?
– Да.
– Унылый ублюдок? Всегда молчит?
– Точно он.
– Он, похоже, слегка переспел.
Быстрый Бен сдавленно фыркнул.
– Что тебя так развеселило, Высший маг? – спросил, подходя, Дуджек.
