Трелль услышал плеск, вгляделся во мрак, и увидел, как Икарий неуклюже выбирается из воды на берег. Маппо поднялся и подошёл к другу.
– Мёртвый, – выдохнул Икарий, и Маппо заметил, что ягга бьёт крупная дрожь.
– Механизм?
Тот покачал головой:
– Омтоз Феллак. Эта вода… мёртвый лёд. Мёртвая… кровь.
Маппо подождал, пока Икарий придёт в себя. Он смотрел на взволнованную поверхность озера, гадая, когда эти воды в последний раз приходили в движение, впитывали тепло живого тела, которого они явно алкали.
– Внутри этой машины – труп, – сказал через некоторое время ягг.
– К'чейн че'малля.
– Да. Как ты узнал?
– Я нашёл небесную цитадель, из которой явилось это устройство. Часть её просто торчит из стены.
– Странное создание, – пробормотал Икарий. – Не помню, чтобы я когда-либо прежде видал подобное, но знаю, как они назывались.
– Насколько мне известно, друг, ты никогда не сталкивался с ними в своих странствиях. Тем не менее – ты многое знаешь о них.
– Об этом мне нужно подумать.
– Да.
– Странное создание, – повторил ягг. – Рептилия. Усохшая, конечно, как и следовало ожидать. Могущественная, надо полагать. Задние ноги, предплечья. Мощные челюсти. Короткий хвост…
Маппо поднял взгляд:
– Короткий хвост? Ты в этом уверен?
– Да. Зверь лежал внутри, а рядом с ним я заметил рычаги – он управлял этим механизмом.
– Ты сумел заглянуть внутрь через иллюминатор?
– Нет. Белый металл становился прозрачным всюду, куда я только бросал взгляд.
– И открывал внутреннее устройство машины?
– Только ту часть, где сидел к'чейн че'малль. Я полагаю, это своего рода повозка – для путешествий и разведки… но не приспособленная к тому, чтобы оказаться под водой; также она не подошла бы и для раскопок – многосуставные руки для этого не сгодились бы. Нет, проявление Омтоз Феллака застало его врасплох. Пожрало, заключило в лёд. Явился яггут, Маппо, и позаботился о том, чтобы никто отсюда не вышел.
Трелль кивнул. По описанию Икария он и сам вообразил примерно такую последовательность событий. Как и небесная цитадель, этот механизм должен был летать по воздуху, повинуясь силе каких-то неведомых чар.
– Если мы где-то и найдём ровную площадку, – проговорил он, – то лишь внутри цитадели.
Ягг улыбнулся:
– Неужели я заметил в твоих глазах блеск нетерпения? Подозреваю, сейчас я вижу прежнего Маппо. С памятью или без, но ты мне не чужой, и я в последнее время был весьма огорчён видеть тебя таким подавленным. Я всё понимаю – как не понять? Это я виной твоему унынию, друг мой, и о том я скорблю. Идём же, давай отыщем вход в эту гиблую цитадель?
Маппо смотрел, как Икарий прошёл мимо него, и медленно повернулся, провожая ягга глазами.
Икарий, Создатель Механизмов. Откуда же взялись такие умения? Трелль с испугом подумал, что вскоре они могут это узнать.
Монастырь располагался посреди безводной, труднопроходимой пустоши. Ни единой деревни или поселения не было на дюжину лиг окрест, куда бы путник ни поехал по едва видимым следам дороги. На карте, которую Резчик приобрёл в Г'данисбане, монастырь был отмечен одной извилистой линией бурых чернил, едва различимой на истёртой коже. Символом Д'рек, Червя Осени.
Единственное строение под высоким куполом возвышалось среди окружённого низкими стенами двора, и небо над ним пятнали чёрные точки – там кружили стервятники.
Рядом с юношей сгорбился в седле Геборик Призрачные Руки. Он сплюнул и сказал:
– Разложение. Гниение. Растворение. Когда то, что некогда работало, внезапно ломается. И душа, точно мотылёк, улетает. Во тьму. Осень ждёт, и все времена года перекосились, изогнулись, чтоб избежать удара обнажённых ножей. Но узники нефрита навеки в плену. В плену собственных споров, раздоров, свар. Невидимая вселенная снаружи – этим глупцам плевать на неё. Они облачились в невежество, как в броню, и вооружились злобой, точно мечом. Что я для них? Диковинка. Даже меньше того. Раз этот мир сломан, зачем мне беспокоиться о нём? Я об этом не просил, ничего такого я не хотел…
Старик продолжал бубнить, но Резчик перестал его слушать. Он оглянулся на двух женщин позади. Безмолвных, равнодушных, ожесточённых жарой. Лошади шли, свесив головы; пыльная, изодранная шкура обтягивала рёбра животных. Неподалёку ковылял Серожаб. Демон казался таким же толстым и гладким, как и прежде. С безграничной энергией он кружил вокруг всадников.
– Нам стоит заглянуть в этот монастырь, – заявил Резчик. – Воспользоваться колодцем, и если там есть хоть какие-то припасы…
– Все они мертвы, – каркнул Геборик.
Резчик окинул взглядом старика, затем хмыкнул:
– Тогда ясно, откуда падальщики. Но нам всё равно нужна вода.
Дестриант Трича одарил юношу неприятной улыбкой.
Резчик понял её значение. Он стал бессердечным, привычным к мириадам ужасов мира. И целый монастырь, наполненный телами мёртвых жрецов и жриц… ничего особенного. И старик заметил, увидел в нём это. Его новый господин – Тигр Лета, Владыка Войны. Геборик Призрачные Руки, Высший жрец битвы, он видит, каким жестоким я стал. И его это… забавляет.
Резчик направил свою лошадь по тропинке, ведущей к монастырю. Остальные поехали следом. Даруджиец натянул поводья перед закрытыми воротами, затем спешился.
– Геборик, ты чуешь какую-то угрозу для нас?
– А у меня есть такой дар?
Резчик снова окинул старика взглядом, но промолчал.
Дестриант неуклюже спустился с лошади.
– Ничего живого там нет. Ничего.
– И призраков?
– Ничего. Она забрала их.
– Кто?
– Неожиданная гостья – вот кто. – Жрец расхохотался, вскинув руки. – Мы играем в свои игры. И не ожидаем… бессилия. Всесилия. Я бы мог им сказать. Предупредить их, но они бы не стали слушать. Тщеславие пожирает всё и всех. Одно-единственное здание может стать целым миром, где умы жмутся друг к другу, толкаются, а затем начинают царапаться и драться. Им нужно лишь выйти наружу, но они этого не делают. Они позабыли, что «снаружи» вообще существует. О, сколько лиц у поклонения, но ни одно из них не есть истинное поклонение. И вопреки всем стараниям оно служит лишь демонической ненависти в их сердцах. Обидам, страхам, злокозненности. Я мог бы им сказать.
Резчик подошёл к стене, ведя лошадь в поводу. Затем забрался ей на спину, замер на корточках в седле, затем выпрямился и встал. До верха стены было рукой подать. Юноша подтянулся. И увидел во дворе тела. Около дюжины, все чернокожие, по большей части, голые, раскиданные по утоптанной белой земле. Резчик прищурился. Тела словно… кипели, пенились, расплавлялись. Бурлили прямо у него на глазах. Он отвёл взгляд. Двери купольного храма были распахнуты настежь. Справа виднелся невысокий загон, окружавший невысокое же, вытянутое строение из глинобитного кирпича, стены были оштукатурены примерно на треть. Корыта со штукатуркой и инструменты рядом указывали, что работу так и не закончили. На плоской крыше собрались стервятники, но ни один не решился спуститься, чтобы отведать мертвечины.
