Резчик спрыгнул во двор. Подошёл к воротам, поднял засов, а затем потянул на себя тяжёлые створки.
С другой стороны его ждал Серожаб.
– Подавленно и смятенно: Столько неприятных вещей, Резчик, в этом гиблом месте. Ужас. Никакого аппетита! – Демон проскользнул мимо юноши, боязливо подобрался к ближайшему трупу. – А! Они кишат! Червями кишат, червями! Эта плоть нечистая, даже для Серожаба непригодная. Отвращение. Давай скорей покинем это место!
Резчик уже приметил колодец, расположенный в углу между строением и храмом. Он вернулся туда, где ждали за воротами остальные его спутники.
– Давайте мне бурдюки для воды. Геборик, можешь обыскать сарай? Вдруг там есть что-то съестное.
Дестриант Трича улыбнулся:
– Скот так и не выпустили. Прошли дни. Жара убила их всех. Дюжину коз и двух мулов.
– Просто посмотри, нет ли там съестных припасов.
Старик направился к невысокому строению.
Скиллара спешилась, сняла бурдюки с седла Фелисин Младшей, перебросила собственные через плечо и подошла к Резчику.
– Бери.
Тот пристально посмотрел на неё.
– Похоже, это предупреждение.
Она чуть вскинула брови:
– А мы так важны, Резчик?
– Я не нас конкретно имел в виду. Я хотел сказать, может быть, нам следует это воспринимать как предупреждение.
– Мёртвых жрецов?
– Ничего хорошего из поклонения богам не выходит.
Она одарила его странной улыбкой, а затем вручила бурдюки.
Резчик выругался. Никогда у него не получалось связно выразить свои мысли в разговоре с этой женщиной. Всегда получалась какая-то глупость. Всё из-за её вечно шутливого взгляда, будто она уже была готова улыбнуться, стоило ему только открыть рот. Резчик больше ничего не сказал, принял у Скиллары бурдюки и пошёл обратно во двор храма.
Скиллара некоторое время смотрела ему вслед, затем обернулась, когда Фелисин спешилась.
– Нам нужна вода.
Та кивнула:
– Я знаю.
Потом она потянула себя за прядь отросших волос.
– Всё время вспоминаю тех разбойников. А теперь – снова мертвецы. И ещё кладбища – вчера дорога шла прямо через них – через поле костей. Будто мы въехали в кошмар и с каждым днём погружаемся в него глубже и глубже. Вроде жарко, но мне всё время холодно и становится только холоднее.
– Это от обезвоживания, – объяснила Скиллара, заново набивая трубку.
– Ты её изо рта не вынимаешь уже несколько дней, – заметила Фелисин.
– Помогает терпеть жажду.
– Правда?
– Нет, но я себе всё время это повторяю.
Фелисин огляделась по сторонам:
– Мы так часто поступаем, правда?
– Как?
Та пожала плечами:
– Повторяем себе то и это. И надеемся, что от повторения сказанное станет правдой.
Скиллара затянулась и выпустила к небу струю дыма, которую тут же подхватил и унёс ветер.
– Ты выглядишь такой здоровой, – проговорила Фелисин, снова разглядывая её. – А все остальные сохнут.
– Кроме Серожаба.
– Да, кроме Серожаба.
– Он с тобой много разговаривает?
Фелисин покачала головой:
– Нет. Только когда я просыпаюсь по ночам от кошмаров. Тогда он мне поёт.
– Поёт?
– Да, на своём родном языке. Колыбельные. Говорит, ему нужно практиковаться.
Скиллара бросила на неё быстрый взгляд:
– Правда? А почему, не сказал?
– Нет.
– А сколько тебе было лет, Фелисин, когда мать тебя продала?
Та вновь пожала плечами:
– Не помню.
Скорее всего, это была ложь, но Скиллара не стала настаивать.
Фелисин шагнула ближе.
– Ты позаботишься обо мне, Скиллара?
– Что?
– Я себя чувствую так, будто качусь назад. Раньше я себя чувствовала… старше. Там, в Рараку. А теперь с каждым днём всё больше и больше превращаюсь в ребёнка. Становлюсь меньше и меньше.
Скиллара смущённо сказала:
– Никогда у меня не получалось заботиться о других.
– У Ша'ик, как мне кажется, тоже. Она была… одержима…
– С тобой у неё неплохо получилось.
– Нет, в основном всё сделал Леоман. И Тоблакай. И Геборик, прежде чем Трич его забрал. Она обо мне не заботилась, поэтому Бидитал и…
– Бидитал мёртв. Подавился собственными сморщенными яйцами.
– Да, – прошептала Фелисин. – Если всё произошло так, как говорит Геборик. Тоблакай…
Скиллара фыркнула:
– Подумай сама, Фелисин. Если бы Геборик сказал, что это сделал Л'орик или Ша'ик или даже сам Леоман, можно было бы сомневаться. Но Тоблакай? В это легко поверить. Нижние боги, как в это не поверить?
В ответ девушка чуть улыбнулась и кивнула:
– Ты права. Только Тоблакай бы мог так поступить. Только Тоблакай убил бы его… так. Скажи, Скиллара, у тебя есть запасная трубка?
– Запасная? А дюжину не хочешь? Будешь курить все разом?
Фелисин расхохоталась:
– Нет, мне только одну. Так ты позаботишься обо мне, правда?
– Попытаюсь.
Быть может, и вправду стоит попытаться. Как Серожаб. Нужно практиковаться. И Скиллара принялась искать запасную трубку.
Резчик вытащил ведро и присмотрелся к воде. На вид она казалась чистой, ничем особенным не пахла. И всё равно юноша замешкался. И услышал шаги позади.
– Я нашёл фураж, – сообщил Геборик. – Больше, чем мы сможем унести.
– Думаешь, вода здесь в порядке? От чего умерли все жрецы?
– Хорошая вода. Я тебе уже говорил, что их погубило.
Разве?
– Стоит нам обыскать храм?
– Серожаб уже там. Я ему приказал искать деньги, драгоценности, еду, которая ещё не испортилась. Ему это всё не слишком-то по нраву, так что, полагаю, управится он быстро.
– Хорошо. – Резчик подошёл к корыту и вылил в него воду, затем вернулся к колодцу. – Как думаешь, сумеем мы заманить сюда лошадей?
– Я попытаюсь.
Но Геборик не двинулся с места.
Резчик оглянулся и заметил, что странные глаза старика сверлят его.
– Что не так?
– Да нет, всё так. Я кое-что приметил. Есть у тебя некоторые качества, Резчик. К примеру, умение вести за собой других.
