– Что это?
Урко ответил:
– Что бы это ни было, но уж бхедерина оно точно могло бы целиком проглотить.
– Но как? – шёпотом спросила у Апсалар Телораст. – У него же головы нет.
Напанец услышал вопрос и снова нахмурился:
– А ты не одна. Это что, фамильяр какой-то? Я его не вижу, и мне это не нравится. Совсем не нравится.
– Привидение.
– Так изгони его к Худу, – буркнул он. – Призракам здесь не место, потому они и призраки.
– Злой человек! – прошипела Телораст. – Это вот что такое?
Апсалар едва могла различить контур тени, подплывшей к длинному столу справа. На нём выстроились меньшие копии гигантского скелета: три – размером с ворону, только вместо клювов у них обнаружились вытянутые пасти с острыми, как иглы, зубами. Кости были скручены жилами, а сами фигурки собраны так, чтобы стоять на задних ногах, точно дозорные сурикрыс.
Урко разглядывал Апсалар, при этом на его грубом, тяжёлом лице застыло странное выражение. Затем он словно очнулся и сказал:
– Я заварю чаю.
– Это было бы очень мило, спасибо.
Напанец подошёл к скромному углу, выполнявшему обязанности кухни, и принялся искать чашки.
– Я не то чтобы не любил гостей… хотя – нет, не люблю. Всегда от них одни неприятности. Танцор ещё что-то просил передать?
– Нет. И он теперь зовётся Котильоном.
– Это я и так знал. Не удивлён, что он стал Покровителем убийц. Он ведь был самым страшным убийцей в Империи. Его боялись даже больше, чем Стерву. Она-то была просто коварной и вероломной. Или Шика. Шик – просто жесток. Думаю, эти двое до сих пор воображают, что победили. Идиоты. Кто же ныне ступает среди богов, а? – Он подал девушке глиняную кружку. – Местные травы, слегка токсичные, но не смертельно. Противоядие от укуса змеи-бутеры – хорошая штука, их ведь тут полным-полно. Вышло так, что я свою башню построил рядом с ямами, где они выводят молодняк.
Один из меньших скелетов на столе упал, затем рывком поднялся на ноги, вытянул назад хвост и наклонил корпус практически горизонтально.
– Одна из моих призрачных спутниц только что одержала это создание, – объяснила Апсалар.
Тут неловко дёрнулся и второй скелет.
– Нижние боги, – ошеломлённо прошептал Урко. – Только посмотри, как они стоят! Ну, разумеется! – Он перевёл взгляд на огромный скелет ископаемого в центре зала. – Всё, всё неправильно! Они наклонялись вперёд… чтобы удерживать равновесие!
[1]
Телораст и Кердла быстро освоились со своими новыми телами, щёлкали челюстями и скакали по столешнице.
– Подозреваю, они не очень-то захотят расставаться с этими скелетами, – проговорила Апсалар.
– Пусть оставят их себе – в награду за это открытие! – Напанец замолчал, огляделся, затем пробормотал: – Придётся стену снести…
Апсалар вздохнула:
– Наверное, нужно радоваться, что одна из них не выбрала большой скелет.
Урко оглянулся, глаза его слегка расширились, затем напанец хмыкнул:
– Пей чай – токсин набирает силу, пока он остывает.
Девушка отхлебнула отвар. И вдруг почувствовала, что язык и губы у неё внезапно онемели. Урко улыбнулся:
– Отлично. Так разговор получится коротким, и ты скорей сможешь отправиться отсюда восвояси.
– Уюдык.
– Через какое-то время пройдёт.
Напанец отыскал табурет и уселся лицом к Апсалар.
– Ты – дочь Танцора. Наверняка, хоть я и не вижу внешнего сходства; мать твоя, похоже, была очень красивой. Всё в том, как ты ходишь, как стоишь. Ты – его порожденье, и он оказался настолько эгоистичным, что даже обучил тебя, своего ребёнка, искусству убийцы. Я ведь вижу, как это тебя мучает. По глазам. Это наследие тебя терзает – ты чувствуешь себя в ловушке, в клетке. У тебя ведь уже кровь на руках, правда? Он тобой гордится? – Урко поморщился и сплюнул. – Нужно было его там и утопить. Был бы я пьян, утопил бы.
– Ошбаешшя.
– Ошбаш? А! Ошибаюсь? Правда?
Девушка кивнула, пытаясь сдержать ярость, вызванную обманом. Она пришла потому, что хотела с ним поговорить, а напанец лишил её возможности произносить слова.
– Ме фочь. Ожежаме.
Урко нахмурился.
Апсалар указала на два мелких скелета, которые теперь бегали по заваленному мусором полу.
– Ожежамие.
– Одержание. Он тебя одержал? Бог тебя одержал? Худ отгрызи ему яйца да выплюнь! – Урко вскочил на ноги, сжимая кулаки. – Вот, держи, девочка. Есть у меня и противоядие против противоядия. – Он отыскал пыльный кувшинчик, потёр его, пока не показалась красноватая глина. – Да, этот. – Урко взял другую кружку и налил доверху. – Пей.
Приторно-сладкий вкус, который затем обратился в горечь и жжение.
– Ой. Действует… быстро.
– Прости меня, Апсалар. Признаю, я по большей части мерзкий человек. И после того, как ты явилась, я болтал больше, чем за многие годы. Так что теперь мне пора заткнуться. Чем я могу тебе помочь?
Она помолчала, затем отвела глаза:
– На самом деле – не можешь. Я не должна была приходить. У меня ещё есть задания, которые нужно исполнить.
– От него?
Девушка кивнула.
– Почему?
– Потому что я дала слово.
– Ты ему ничего не должна, кроме, может быть, ножа под рёбра.
– Когда я всё сделаю… я хочу исчезнуть.
Напанец снова уселся на табурет.
– Ага. Ну да, ясно.
– Только я думаю, в то, что я случайно утонула, уже никто не поверит, Урко.
Напанец слегка ухмыльнулся:
– Это была такая шутка. Мы все уговорились… утонуть. Никто не понял. И не понимает. Да и не поймёт уже никогда, наверное.
– Я поняла. И Танцор понял. Даже Престол Тени понял, как мне кажется.
– Но не Стерва. Отродясь у неё было плохо с чувством юмора. Всегда-то она была зациклена на мелких деталях. Интересно, такие люди вообще бывают счастливы? Они хотя бы способны на это? Что придёт смысл их жизни? Дашь им слишком много – ноют. Дашь слишком мало – жалуются. Дашь в самый раз, сколько надо, – и половина из них будет ныть, мол, многовато, а вторая – жаловаться, дескать, маловато.
– Не удивительно, что ты перестал общаться с людьми, Урко.
– Да, теперь мне больше по нраву кости. Люди… слишком уж их много, на мой вкус.
