– Я взыскую ответов у того, что уже мертво. Это не одно и то же…
– Мелкие детали. Мы оба допросчики – ты да я. Мы срезаем покровы, дабы обнажилась скрытая истина. Впрочем, я ведь отошёл от дел. Меня просят обучить нового мастера – теперь, когда малазанские законы отменили и пытки снова в почёте. Но каких же дурней они ко мне присылают! Да и что толку? Вот фалах'д Криттасанан, тот чего-то стоил – ты сама, наверное, была в его дни ещё ребёнком, если не младенцем. Ох и любил же он пытать людей. Не ради истины – он-то отлично понимал, что это всё – поверхностная чушь. Нет, его интересовали более существенные вопросы. Как далеко можно увести душу, пока она ещё не вырвалась из темницы изувеченного тела? Как далеко? Как далеко до того рубежа, из-за которого она уже не сможет вернуться? Для меня это был вызов, и как же он ценил моё мастерство!
Самар Дэв опустила взгляд и увидела, что остальные механизмы тоже замерли. Она аккуратно положила первый в маленький кожаный мешок, затем сложила инструменты, не забыв и хрусталики. Нужно будет приказать сжечь тело – вдали от города и с подветренной стороны.
– Ты не отобедаешь со мной?
– Увы, не смогу. У меня много работы.
– Если бы только сюда привели твоего гостя. Тоблакая. О, вот это было бы веселье, верно?
Самар помолчала.
– Сомневаюсь, что смогу его на это уговорить, выпытывальщик.
– Фалах'д серьёзно об этом подумывал, если ты не знала.
– Нет, не знала. Мне кажется, это было бы ошибкой.
– Ну, не нам ставить под сомнение такие решения, правда?
– Что-то мне подсказывает, что Тоблакай был бы очень рад с тобой познакомиться, выпытывальщик. Хоть и кратким бы вышло такое знакомство.
– Отнюдь, если я всё смогу обустроить по-своему!
– В случае с Карсой Орлонгом, как мне кажется, только Карса Орлонг всё может обустроить по-своему.
Вернувшись, она застала теблора согнувшимся над её собранием географических карт, которые воин расстелил на полу в коридоре. Он принёс дюжину жертвенных свечей, которые зажёг и расставил вокруг себя. Одну из них Тоблакай сейчас держал в опасной близости от бесценного пергамента. Не поднимая глаз, Карса Орлонг сказал:
– Вот здесь, ведьма. Земли и берега к северу и западу… мне говорили, что Ягг-одан тянется неразрывно до самых дальних земель нэмильцев и треллей, но на этом листе показано другое.
– Если ты прожжёшь дыру в моей карте, – отчеканила Самар Дэв, – я прокляну тебя и весь твой род на целую вечность.
– Одан заворачивает к западу, но только на юге. Здесь отмечены ледовые скопления. Этот континент выглядит слишком большим. Тут какая-то ошибка.
– Возможно, – согласилась она. – Поскольку в этом направлении я никогда не странствовала, не могу и поручиться за достоверность карты. Учти, что её составил Оттун Дэла Фарат около века назад. Его сведения считались очень надёжными.
– А что это за земля озёр? – спросил Карса, указывая на северный выступ на побережье, к западу от Ят-Альбана.
Самар отложила ранец с инструментами, затем вздохнула и присела на корточки рядом с воином.
– Тяжёлая для путешествия местность. Там скальная порода выходит на поверхность, изломанная, изъязвлённая озёрами и рассечённая немногочисленными, непреодолимыми реками. Лес – сосны, ели, пихты, в долинах – низкий кустарник.
– Откуда ты это всё знаешь, если никогда там не бывала?
Самар указала пальцем:
– Я читаю заметки Фарата, здесь, по краю. Он ещё пишет, что обнаружил следы жизни, но не встречался с обитающим там народом. Дальше лежит островное королевство Сепик, присягнувшее теперь на верность Малазанской империи, хоть я удивлюсь, если узнаю, что малазанцы туда на самом деле добрались. Тамошний король оказался умён настолько, что прислал послов с предложением сдаться на определённых условиях, которые Император просто принял.
– Столько всего картограф не написал.
– Да, часть из этих сведений – от меня. Время от времени до меня долетали рассказы про Сепик. Там, судя по всему, живут два различных народа, и один пребывает в подчинении у другого. – Она пожала плечами в ответ на его немигающий взгляд. – Меня интересуют такие вещи. – Затем нахмурилась, когда поняла, что холодное выражение лица великана вызвано отнюдь не равнодушием. – Что-то не так?
Карса Орлонг оскалил зубы:
– Расскажи мне про этот Сепик.
– Боюсь, мои знания на этом исчерпываются.
Нахмурившись из-за такого ответа, воин вновь склонился над картой.
– Мне понадобятся припасы. Скажи, там погода такая же, как и здесь?
– Ты собираешься в Сепик?
– Да. Скажи фалах'ду, что я требую выдать мне припасы, двух сменных лошадей и пять сотен полумесяцев серебром. Сушёные фрукты, бурдюки для воды. Три длинных дротика и охотничий лук с тремя десятками стрел, десять – с охотничьими наконечниками. Шесть запасных тетив и запас материала для оперенья. Брусок воска…
– Постой! Постой, Карса Орлонг. Почему фалах'д вдруг захочет просто подарить тебе это всё?
– Скажи ему, что если откажет, я останусь в его городе.
– Ага, понятно.
Она некоторое время подумала, затем спросила:
– А зачем ты хочешь попасть в Сепик?
Воин начал сворачивать карту.
– Хочу вот эту…
– Прости, но нет. Она стоит целое состояние…
– Я её верну.
– Нет, Карса Орлонг! – Она поднялась. – Если ты готов подождать, я сделаю копию – на шкуре, чтобы была прочнее…
– Сколько это займёт времени?
– Не знаю. Несколько дней…
– Ладно, но учти, ведьма, я уже хочу отправиться в путь.
Он вручил ей свёрнутую карту и зашагал в соседнюю комнату.
– И поесть.
Самар снова присела, чтобы собрать остальные карты. Свечи она не тронула. Каждая из них была аспектирована на местного мелкого божка, и огоньки привлекли внимание целой толпы духов. В коридоре собралось слишком много сущностей, от их присутствия воздух будто загустел, ибо многие из них считали друг друга врагами. Но Самар подозревала, что такой интерес духов вызвали не только жертвенные свечи. Что-то в самом Тоблакае…
Похоже, какие-то тайны кроются в личной истории Карсы Орлонга. И духи теперь подобрались поближе, словно… словно были напуганы…
– Ах, – прошептала Самар, – у меня просто нет выбора. Никакого…
Она обнажила поясной нож, плюнула на клинок и начала медленно проводить железным остриём сквозь пламя каждой свечи. Духи взвыли в её сознании, возмущённые таким неожиданным и жестоким пленом. Самар кивнула:
– Да. Мы, смертные, очень жестоки…
