– Убийца! – прорычал Может, а затем взглянул на скорпиона в круге камней у своих ног. – Ну, ладно, пусть только попробует тронуть Искру – он ей ногу отхватит, и на сапог не посмотрит…
– Не глупи, – бросил Флакон. – И, кстати, Искра не мальчик. Искра – девочка.
– Так даже лучше. Девочки злее будут.
– Меленькие, которых везде видно, – это мальчики. Девочек в округе не слишком много, но уж что поделаешь. Они застенчивые. В общем, лучше вам её отпустить.
– Почему это? – возмутился Мазок. – Никакая треклятая капитанша не посмеет…
– Её вам надо в последнюю очередь опасаться, Мазок. Самцы учуют её запах, сигнал, что она в беде. И за вами поползут сотни. А потом тысячи. И они будут совсем не в дружелюбном настроении, если ты понимаешь, о чём я.
Может улыбнулся:
– Интересно. Ты в этом уверен, Флакон?
– Не выдумывай глупостей.
– А почему нет? В глупостях нам равных нет. То есть, хм, это…
– Может хотел сказать, – вмешался Мазок, – что мы своей головой думать умеем. Совсем своей, Флакон. Так что о нас не беспокойся.
– Она убила Счастливый Союз. Не будет больше боёв. Передайте остальным взводам с новыми скорпионами. Пусть отпустят малышей.
– Ладно, – кивнул Мазок.
Флакон внимательно посмотрел на обоих.
– Вашей Искры тоже касается.
– Само собой. Мы только на неё ещё немного полюбуемся, только и всего.
Может снова улыбнулся.
Поднявшись на ноги, Флакон замешкался, затем покачал головой и зашагал к стоянке своего взвода. Армия уже была почти готова выступать. Без особого воодушевления, чего, впрочем, и следовало ожидать от армии, которой предстояло осадить город.
И на небе – ни облачка. Снова. Снова пыль, снова жара, снова пот. Кровные слепни и блох-клещи, а над головой – треклятые стервятники. Не отстают от самой Рарарку. Зато это будет последний день на марше. Впереди – старый тракт, несколько заброшенных деревень, одичавшие козы на оголившихся холмах, вдалеке – всадники, следящие за армией с высокой гряды.
Остальные солдаты взвода уже стояли на ногах, только его и ждали. Флакон заметил, что Улыбка согнулась под двумя вещмешками.
– Что это с тобой стряслось? – спросил он.
В ответном взгляде плескались унижение и обида.
– Не знаю. Новая капитанша приказала. Я её ненавижу.
– Не удивлён, – проговорил Флакон, поднимая собственное снаряжение с земли и продевая руки в лямки. – Это у тебя барахло Смычка, что ли?
– Не всё, – сообщила Улыбка. – Морантскую взрывчатку он мне не доверил.
И хвала Опоннам за это.
– А капитанша не заглядывала?
– Нет. Сука. Мы решили её убить, если ты не знал.
– Вот как. Ну, я лично слёз лить не буду. А кто это «мы», кстати?
– Я и Спрут. Он её отвлечёт, а я ей нож в спину всажу. Сегодня вечером.
– Кулак Кенеб тебя за это вздёрнет, если ты не знала.
– Мы всё устроим так, будто это был несчастный случай.
Вдали взвыли горны.
– Так, ладно, – сказал Смычок. – Выдвигаемся.
Надрывный скрип колёс в колеях, грохот и стук по неровной брусчатке, рёв волов, тысячи солдат пришли в движение – поднялся неимоверный шум, а в воздух уже взвилась первая туча пыли.
Корик поравнялся с Флаконом.
– Они этого не сделают, – сообщил он.
– Чего не сделают? Не убьют капитаншу?
– Я к ней хорошо присмотрелся, – объяснил сэтиец. – Она не просто из Корелри. Она со Стены Бури.
Флакон подозрительно покосился на кряжистого солдата:
– Ты-то откуда знаешь?
– У неё на ножнах серебристая полоска. Она участком командовала.
– Это просто смешно, Корик. Во-первых, если мне правду рассказывали, со Стены нельзя просто так взять и уйти. К тому же, эта женщина – капитан в самой неподготовленной армии во всей Малазанской империи. Если она командовала на участке Стены и билась с Буревестниками, её бы, по меньшей мере, Кулаком назначили.
– Только если она об этом говорила другим, Флакон, – но полоска-то рассказывает другую историю.
Шедший на два шага впереди Смычок повернул голову и взглянул на подчинённых:
– Значит, ты её тоже заметил, Корик.
Флакон обернулся к Улыбке и Спруту:
– Вы двое, слыхали?
– И что? – взвилась Улыбка.
– Слыхали, – мрачно ответил Спрут. – Может, она эти ножны просто стащила где-нибудь… да только не похоже на это. Улыбка, девочка моя, лучше нам свой план положить на костёр да поджечь.
– Почему?! – не сдавалась девушка. – Что это ещё за «Стена Бури»? И отчего это вдруг Корик вообразил себя всезнайкой? Он же ничего не знает, разве только морду коня от крупа отличит, да и то в темноте. Вы только посмотрите на них! Запрягли меня с кучкой трусов!
– Которые пока на тот свет не собираются, – заметил Спрут.
– Улыбка дома только с крестьянскими сынками по песочку валялась, – проговорил Корик, качая головой. – Послушай меня, женщина. Стена Бури тянется на много лиг по северному побережью Корела. Только она и защищает этот остров-континент от Буревестников, морских демонов-воинов, которые рыщут между островом Малазом и Корелом. О них-то хоть ты слышала?
– Это всё старые рыбацкие байки.
– Никак нет, они настоящие, – заявил Спрут. – Я их своими глазами видел. Скачут по морю, будто волны им кони. С ледяными копьями наперевес. Мы шести козам глотку перерезали, чтобы окрасить воду и умилостивить их.
– И это сработало? – удивлённо спросил Флакон.
– Нет, но сработало, когда мы юнгу за борт выбросили.
– В общем, – проговорил Корик после минутного молчания, – только избранным воинам поручают стоять на Стене. Биться против призрачной орды. Это бесконечная война. Такой она была, по крайней мере…
– А что, закончилась?
Сэтиец пожал плечами.
– Тогда что она здесь делает? – спросила Улыбка. – Флакон прав: чушь какая-то.
– Сама её спроси, если хочешь, – ответил Корик, – если, конечно, переживёшь сегодняшний переход.
– Не так всё и плохо, – пропыхтела она.
– Мы всего сотню шагов прошли, солдат, – окликнул её Смычок. – Лучше побереги дыхание.
Флакон не сразу решился, но потом всё же сказал Улыбке:
– Давай-ка мне – капитанши-то рядом не видно, верно?
– Я ничего не видел, – сообщил Смычок, не поворачивая головы.
– Я сама…
