В любом случае, Глава Когтей Жемчуг подтвердил приказ убить Банашара. И это успокаивало.
Он держался в десяти шагах за бывшим жрецом, остро чувствуя кипящее буйство толпы, подогретое идиотскими выкриками «Знамение!» и «Голова виканца!», но Сайген носил при себе некие предметы, заряженные магией, которые вынуждали людей не замечать его, мгновенно ослабляли их ярость, невзирая даже на грубые и жёсткие тычки локтями.
Сейчас он был уже рядом с причалами. Агенты мастера-джистала, внедрившись в толпу, подогревали её злобу и воинственность своевременными криками и призывами. Не больше пятидесяти солдат Городской стражи стояли против многих сотен человек, слабый заслон, который был заботливо обеспечен исключительной некомпетентностью офицеров в ближайших казармах.
Сайген приметил отряд тяжеловооруженных солдат, сопровождавших старшего офицера к центральному причалу, у которого сейчас маячил флагман адъюнкта. Их командир, убийца не сомневался, привёл с собой самое лучшее имперское подразделение. И это, в свою очередь, неизбежно приведёт к ночной резне, равной которой этот город ещё не видел. Даже Отбраковка в Мышатнике не пойдёт ни в какое сравнение.
Убийца улыбнулся.
Добро пожаловать домой, адъюнкт.
Внезапно у него перехватило дыхание. Под одеждой, на левом плече, пробудилось колющее ощущение. Маленький кусочек металла, вживлённый под кожу, сообщил, что Сайгена преследует некто с убийственными намерениями. Грубо. Убийца должен прятать подобные мысли. В конце концов, Моккра – самый распространённый природный талант, не требующий формального обучения – шепчущее беспокойство, вставшие дыбом волосы на затылке – подобным чутьём обладают слишком многие.
Тем не менее, даже неуклюжего убийцу может разок повести Госпожа, а Сайгена Марала, при всех его навыках и подготовке, может однажды протащить Господин.
Впереди, в пятнадцати шагах, Банашар выбрался из толпы. Сайген почувствовал Путь бывшего жреца – Моккра, да, с тем же результатом, что и мои заряженные предметы. Потеря интереса, внезапное смятение, растерянность – в конце концов, чем острее разум, тем уязвимее он для таких пассивных воздействий. Разумеется, любой убийца должен быть в состоянии отразить подобную магию. Достаточно просто знать о ловушке – и потому Сайген Марал не беспокоился. Его решимость была непоколебима.
Но сначала, разумеется, следует уничтожить тех, кто охотится на него самого.
Банашар направлялся к Лестнице. Сайген ничем не рискует, если немного задержится. Он приметил слева, где толпа поредела, выход из переулка. Убийца повернул в ту сторону и, миновав последнего человека, быстро свернул влево и скользнул в переулок.
Мрак, мусор под ногами, извилистый проход впереди. Он прошёл ещё пять шагов, приметил нишу и вжался в неё.
– Он собирается уложить пьяницу, – прошипел Гентур. – Обойдёт кругом и…
– Тогда пошли следом, – шепнул Врун, подтолкнув приятеля.
Они вошли в переулок и двинулись дальше.
Тени, укрывающие нишу, были слишком глубокими, слишком плотными для естественных, и оба солдата, не задумавшись, прошли мимо.
Слабый звук, что-то свистнуло мимо левого плеча Вруна, и Гентур захрипел, взмахнул руками, качнулся вперёд и упал. Врун резко обернулся и пригнулся, но недостаточно низко, и вторая крошечная стрелка ударила его в грудь, прямо напротив сердца. Солдата ещё вела инерция, ноги подкосились, и он рухнул, ударившись затылком о скользкие булыжники.
Сайген Марал ещё пару секунд смотрел на два неподвижных тела, потом перезарядил пружинные арбалеты, привязанные к запястьям. Первый выстрел, в основание черепа. Второй выстрел, в сердце – повезло, я целился ниже, в живот. Думаю, он не пожелал бы такой боли. Жалко. В любом случае… Что они собирались сделать? Ограбить меня? Не важно, всё кончено. Он поправил рукава, вновь спрятав оружие, и отправился за Банашаром.
Спустя шестую часть колокола Коготь осознал, что потерял бывшего жреца. В нарастающей панике он двинулся в обратную сторону, по улицам и переулкам, где свежий ветерок нёс сухие листья и укладывал их случайными узорами на мостовую.
Листья щёлкали, как катящиеся кости.
Огромные кольца скрученной верёвки, висящие на каменном причале, сжались, когда «Пенный волк» упёрся в них, потом корабль на мгновение отшатнулся, но тут натянулись тросы, привязанные к швартовочным тумбам. Загремел и гулко ударился о камни трап, а гарнизонный капитан и его стража уже шли по причалу. Подчёркнуто не замечая отряд «Красных клинков», что стоял по стойке смирно напротив трапа, во главе со своим одноглазым и одноруким командиром.
Пару мгновений назад нечто рухнуло в море прямо за вставшим на якорь флотом, и эхо громового удара до сих пор висело в воздухе, хотя тьма уже накрыла след яркого огненного шара. Воздух загустел от пара.
Кенебу показалось, что это событие вызвало подозрительно слабую реакцию, во всяком случае, со стороны адъюнкта и Ян'тарь. Было немало возгласов, защитных знаков, затем оживлённое обсуждение среди матросов, но этого и следовало ожидать.
Посмотрим правде в глаза, признал Кенеб, момент сейчас самый неудачный. Неудивительно, что тысячная толпа на набережной кричала о знамениях.
Кулак вновь посмотрел на приближающийся отряд.
– Адъюнкт, они собираются подняться на борт, – сказал Кенеб, когда она уже готовилась сойти на берег.
Тавор нахмурилась, потом кивнула и отступила от трапа. Ян'тарь встала слева от адъюнкта.
По трапу прогрохотали сапоги, капитан остановился в шаге от палубы корабля. Он огляделся, будто решая, что делать дальше.
Кенеб вышел вперёд и сказал:
– Добрый вечер, капитан. Я Кулак Кенеб, Восьмой легион, Четырнадцатая армия.
Секундное замешательство, затем мужчина отсалютовал.
– Кулак Кенеб, у меня есть приказы для адъюнкта Тавор Паран. Могу я подняться на палубу?
– Разумеется, – ответил Кенеб.
Из толпы, собравшейся на набережной за цепочкой солдат, доносились по большей части невнятные крики и проклятия, многие насмехались над «Красными клинками». При этих звуках капитан слегка поморщился, потом шагнул вперёд и подошёл к адъюнкту.
– Императрица, – объявил он, – ожидает вас в Паяцевом замке. На время вашего отсутствия командование Четырнадцатой армией в вопросах высадки и размещения временно переходит ко мне.
– Понятно, – отозвалась Тавор.
Капитан замялся, словно ожидал каких-то возражений и не предполагал такого отсутствия реакции на его слова.
– Адъюнкт, мне кажется, что транспорты встали на якорь в бухте.
– Да, капитан, мне тоже так кажется.
– Этот приказ нужно немедленно отменить.
– Капитан, как вас зовут?
– Адъюнкт? Мои извинения. Ринаг. Капитан Ринаг из Унтанской имперской гвардии.
