Императрица перевела взгляд на командира «Красных клинков».
– Тин Баральта, как я понимаю, вы помогали сопроводить адъюнкта и её свиту по городу. Благородно с вашей стороны. Я полагаю, сама адъюнкт не приглашала вас и никоим образом не принуждала к этому. Из чего ясно следует, что вы желаете поговорить со мной от имени «Красный клинков».
Мужчина с изуродованным лицом поклонился, затем сказал:
– Да, Императрица.
– Говорите.
– «Красные клинки» были призваны в ряды армии адъюнкта в Арэне, Императрица, где я был назначен Кулаком Четырнадцатой армии. Со всем уважением, я прошу вас отменить этот приказ. «Красные клинки» всегда служили Малазанской империи как независимая сила, что соответствует нашему уникальному положению первых и наиусерднейших хранителей Империи в Семи Городах.
Императрица кивнула:
– Не вижу причин вам отказать, командир. Адъюнкт желает что-то добавить?
– Нет.
– Хорошо. Командир Тин Баральта, «Красные клинки» могут расквартироваться на время здесь, в Паяцевом замке. Вы свободны.
Тот вновь поклонился, затем развернулся и ровным шагом покинул комнату. Лостара Йил последовала за ним.
Дверь открылись и вновь захлопнулись за их спинами.
Ласиин перевела взгляд на своего адъюнкта.
– Добро пожаловать домой, Тавор, – проговорила она.
– Благодарю вас, Императрица.
– Транспортные суда в порту вывесили чумные флаги. Мы обе знаем, что никакой заразной болезни среди солдат вашей армии нет. – Она склонила голову набок. – Как мне понимать эту попытку обмана?
– Императрица, Кулак Кенеб явно заключил, что, вопреки заверениям капитана Ринага, город Малаз пребывает в состоянии гражданских беспорядков. Настолько, чтобы Кенебу пришлось бояться за благополучие Четырнадцатой, если армия высадится. В конце концов, со мной виканцы, чья верность Империи, должна заметить, безукоризненна. К тому же, с нами внушительный отряд хундрилов «Выжженных слёз», которые также служили с отличием. Высадка такого подразделения могла бы привести к массовому побоищу.
– Побоищу, адъюнкт? – Брови Ласиин поползли вверх. – Капитан Ринаг получил приказ разоружить солдат Четырнадцатой перед высадкой.
– Оставив таким образом на милость разъярённой толпы, Императрица.
Ласиин лишь отмахнулась.
– Императрица, – продолжила Тавор, – я полагаю, здесь, в самом сердце Империи, возникло неверное понимание событий, известных под названием «Собачья цепь», а также происходившего затем в Арэне. – Она помолчала, затем продолжила: – Я вижу, что Корболо Дом, командовавший предателями «Живодёрами», пойманный и арестованный в Рараку, снова свободен и даже, похоже, вновь получил чин Первого Кулака. Более того, жрец-джистал, вероятный подстрекатель и зачинщик уничтожения Арэнской армии, Маллик Рэл, занял место вашего советника на этом заседании. Не нужно говорить, насколько меня это смущает. Если, конечно, семигородское восстание не преуспело куда больше, чем можно вообразить, несмотря на мои успехи в самих Семи Городах.
– Дорогая Тавор, – проговорила Ласиин, – должна признаться, ты меня немного разочаровываешь. Похоже, ты держишься за детское представление о том, что некоторые истины – неизменны и неоспоримы. Увы, в мире взрослых всё не так однозначно. Истины податливы и гибки. И подлежат, по необходимости, изменению. Разве ты не заметила, Тавор, что для жителей нашей Империи истина вовсе не имеет значения? Она утратила силу. Она больше ничего не меняет, более того, сама воля народа – рождённая из страха и невежества, не спорю, – сама эта воля может, в свою очередь, приводить к пересмотру истин, может превратить, если угодно, удобную ложь в святую веру, а уж в этой вере потом нельзя усомниться.
– Потому что усомнившись в ней, – проронила миг спустя Тавор, – совершаешь государственную измену.
Императрица улыбнулась:
– Вижу, что ты взрослеешь с каждым ударом сердца, Тавор. Быть может, нам следует оплакивать утрату невинности, но на это, боюсь, мало времени. Малазанская империя застыла на краю пропасти, колеблется в неуверенности. Чума отняла у нас Дуджека Однорукого – и вся его армия, похоже, исчезла, тоже, видимо, пала жертвой заразы. В Кореле дела пошли худо. Разорение Семи Городов стало для нашей экономики почти смертельным ударом, не говоря уж об урожае. Нам грозит голод, прежде чем этот субконтинент оправится. Совершенно необходимо, Тавор, придать нашей Империи новую форму.
– И что же, Императрица, подразумевает эта «новая форма»?
Маллик Рэл сказал:
– Жертвы, увы. Кровопролитие, чтобы утолить жажду, нужду. Ужасно, но нет иного выхода. Мы все здесь премного опечалены.
Тавор медленно моргнула:
– Вы хотите, чтобы я сдала виканцев.
– И хундрилов, – добавил Маллик Рэл.
Корболо Дом вдруг наклонился вперёд:
– И ещё кое-что, Тавор Паран. Что это за люди на Худовых катамаранах?
– Воины страны, известной как Измор.
– Зачем они сюда-то явились? – оскалил зубы напанец.
– Они поклялись в верности, Первый Кулак.
– Малазанской империи?
Адъюнкт замолкла в сомнении, затем вновь пристально посмотрела на Ласиин:
– Императрица, я должна поговорить с вами. Лично. Есть дела, которые касаются исключительно Императрицы и её адъюнкта.
Маллик Рэл зашипел, затем сказал:
– Дела, которые решает отатараловый меч! Всё, как я и боялся, Императрица! Она теперь служит кому-то другому и готова холодным железом рассечь горло Малазанской империи!
Тавор скривилась от отвращения, когда перевела взгляд на жреца-джистала:
– Эта империя с самого начала отказывалась принимать бессмертного покровителя, Маллик Рэл. Потому уцелела и, более того, набрала силу. Что ты здесь делаешь, жрец?
– Кому ты теперь служишь, женщина? – воскликнул Маллик Рэл.
– Я – адъюнкт Императрицы.
– Так исполняй её волю! Отдай нам виканцев!
– Нам? Ах, вот что. Тебя лишили части славы под Арэном. Скажи, сколько времени пройдёт, прежде чем ты выпишешь ордер на арест Кулака Блистига, бывшего командира Арэнской стражи, который нарушил приказ и не вышел из города? Только благодаря ему – и ему одному Арэн не пал.
Ласиин спросила:
– Разве не Блистиг арестовал «Красных клинков» в Арэне, Тавор?
– По приказу Пормкваля. Прошу вас, Императрица, мы должны поговорить. Вы и я. Наедине.
И тогда Калам заметил в глазах Ласиин то, чего никогда не ожидал там увидеть. Проблеск страха. Но заговорил Корболо Дом:
– Адъюнкт Тавор, ныне я – Первый Кулак. Со смертью Дуджека я стал старшим по выслуге Первым Кулаком. Более того, я принял звание и обязанности Первого Меча Империи, пост, который, увы, никто не занимал со времени безвременной гибели Дассема Ультора. А значит, отныне я командую Четырнадцатой армией.
