Кенеб направился вниз.
– Капитан… – начала Тавор, но вдруг замолчала.
Фигуры, которые теперь поднимались на борт были – все до одного – высокими и чернокожими. Одна женщина остановилась рядом с человеком с покрытыми шрамами запястьями и на ломаном малазанском сказала:
– Мой муж ждал тебя долгое время. Но я не позволю тебе просто забрать его. То, что грядёт, принадлежит нам – тисте анди – в той же мере, если не больше, чем вам.
Помолчав, адъюнкт кивнула, затем поклонилась:
– Добро пожаловать на борт, тисте анди.
Три маленьких чёрных силуэта перебрались через планширь и тут же рванули к снастям.
– Нижние боги, – пробормотал Скрипач. – Нахты. Ненавижу этих тварей…
– Это мои, – сказал незнакомец.
– Как тебя зовут? – спросила Тавор.
– Витал. А это моя жена – Сэндалат Друкорлат. Да уж, имечко то ещё, а уж характер…
– Молчи, муж.
Скрипач приметил, как Флакон пытается под шумок ускользнуть, и бросился следом за солдатом.
– Стой!
Флакон вздрогнул, затем обернулся:
– Сержант.
– Отвечай! Каким Худом ты отыскал Картерона Краста?
– Этого Краста? Ну, я просто за крысой пошёл. Мы не сумели бы прорваться через драку на площади, так что отыскали себе корабль…
– А Картерона Краста?
Флакон пожал плечами.
Кенеб вновь появился на палубе, и Скрипач увидел, как адъюнкт и Краст начали спорить, но самих реплик не слышал. Через некоторое время Краст кивнул и забрал сундучок с деньгами. А Тавор направилась на нос.
Где стояли Нихил и Бездна.
– Сержант?
– Иди, отдохни, Флакон.
– Так точно. Спасибо, сержант.
Скрипач подошёл ближе к адъюнкту, чтобы расслышать разговор. Тавор говорила:
– …погромы. Виканцам вы оба понадобитесь на родине. И Темул тоже. Увы, коней вы не сможете забрать – судно капитана не настолько велико – но все виканцы поместятся. Пожалуйста, приготовьтесь, и – за всё, что вы оба для меня сделали, – спасибо.
Нихил первым спустился на среднюю палубу. В следующий миг за ним последовала Бездна, но подошла к Флакону, который безвольно сидел, прислонившись спиной к планширю. Виканская ведьма пристально смотрела на него, пока, повинуясь какому-то инстинкту, солдат не открыл глаза.
– Когда всё закончишь, – сказала Бездна, – возвращайся.
А затем пошла прочь. Флакон смотрел ей вслед с полным недоумением.
Скрипач отвернулся. Везёт же некоторым.
Или не везёт.
Он поднялся на полубак. Посмотрел на город Малаз. Огни тут и там, дым и зловоние смерти.
Калам Мехар. Друг мой.
Прощай.
По иронии судьбы, в живых он оставался из-за сильной кровопотери. Кровь и яд вместе текли из его ран, а он продолжал ковылять – почти вслепую, ничего не видел от боли, пронзившей мускулы, а сердце колотилось так, что отдавалось в черепе.
Но он продолжал бороться. Один шаг, второй, вот он согнулся вдвое от внезапного приступа боли, невыносимой на миг, затем ослабшей – настолько, что удалось вздохнуть и сделать ещё шаг. И ещё один.
Он добрался до угла, с трудом поднял голову. Но глаза горели огнём так, что ничего во внешнем мире не разглядеть. До сих пор… он шёл полагаясь на чутьё, на карту, которую хранил в памяти, но боль только что изодрала эту карту в клочья.
Он был уже совсем рядом. Чувствовал, что рядом.
Калам Мехар вытянул руку, чтоб опереться о стену… но стены там не оказалось, и он упал, глухо ударился о брусчатку, а там уже не мог удержаться, ноги сами поджались, и он свернулся, сжался вокруг ядра опустошительной агонии.
Заблудился. Там должна была быть стена, угол. Точно. Карта в голове подвела. А теперь уже слишком поздно. Он чувствовал, как умирают ноги. Руки, позвоночник – копьё раскалённого огня.
Он почувствовал, что лежит виском на твёрдом, влажном камне.
Что ж, смерть – значит, смерть. Искусство убийцы всегда рано или поздно обращается против мастера. И это – самое справедливое, самое верное правило в мире…
В десяти шагах от него Престол Тени оскалил зубы:
– Вставай, глупец! Ты уже почти на месте. Вставай!
Тело не шелохнулось.
Зашипев от ярости, бог скользнул вперёд. По его знаку три теневых призрака ринулись вперёд, собрались вокруг неподвижной фигуры Калама Мехара.
Один из них прохрипел:
– Умер.
Престол Тени зарычал, оттолкнул своего слугу и присел.
– Ещё нет, – сказал он миг спустя. – Но почти, почти… – Он отступил на шаг. – Поднимайте его, треклятые идиоты! Придётся тащить!
– Нам? – переспросил один из призраков.
– Осторожно, – пробормотал бог. Он наблюдал, как призраки ухватились за руки и за ноги, а потом подняли убийцу с земли. – Хорошо, теперь следуйте за мной – и быстро!
К воротам. Створка скрипнула, когда Престол Тени оттолкнул её.
Теперь по тропинке, вымощенной покосившимися плитами, между которыми пробивалась мёртвая трава.
Курганы по обе стороны, над ними уже скапливается туман. Неужели рассвет близко? Вряд ли. Нет. Это твари внутри… почуяли его. Бог позволил себе коротко, сухо рассмеяться. Но тут же пригнулся – звук получился громче, чем он того хотел.
Подошёл к входной двери.
Престол Тени замер, затем отступил, как только мог, в сторону на узкой тропке и взмахом руки приказал призракам пройти вперёд.
– Живо! Бросайте там, на пороге! А, да, и вот ты, ты возьми его ножи. Снова в ножнах, так-то. А теперь все вы – убирайтесь отсюда. И не сходите с тропы, черви безмозглые! Кого вы там разбудить надумали?
Ещё шаг, ближе к тёмной, усыпанной каплями росы двери. Поднял трость. Один раз стукнул серебряным набалдашником.
А потом бог развернулся и поспешил прочь по тропинке.
Добрался до ворот и развернулся, когда дверь со скрипом отворилась.
Огромная фигура в доспехах заполнила собой проём, взглянула вниз.
Престол Тени прошептал:
– Забирай его, тюфяк! Забирай!
Затем – возмутительно медленно – громадный страж Мёртвого дома склонился, поднял убийцу за шиворот и потащил внутрь, за порог.
Скорчившийся у ворот бог видел, как ноги Калама скрылись в сумраке.
А затем дверь с грохотом захлопнулась. Успели?
– Никак не узнать. Ещё некоторое время не узнать… что ж, коллекция у Престола Тени впечатляющая, хм-м?
