В чём-то Кенеб понимал своих солдат. Под И'гхатаном у Четырнадцатой вырвали сердце. Без жалкой горстки ветеранов все остальные словно бы лишились воли к жизни, и это было тем более удивительно, что, по мнению Кулака, те ничем не заслуживали такого отношения.
Возможно, выживание было достаточным геройством само по себе. И они отлично выживали – до И'гхатана. А теперь их отсутствие ощущалось почти физически, как будто в плоти войска образовалась зияющая дыра.
Как будто этого было мало, среди командиров также нарастали раздоры. И здесь нас разъедает гниль. Тин Баральта. «Красный клинок»… алчущий смерти. Не было в Четырнадцатой достаточно умелых лекарей, чтобы поправить то, что осталось у Баральты от лица; вернуть ему утраченный глаз и руку сумел бы разве что Высший Дэнул, но целители такого уровня встречались всё реже – по крайней мере в Малазанской империи. Жаль, что заодно Тин не лишился и дара речи. Каждое слово его сочилось ядом, он истекал ненавистью ко всему вокруг, начиная с себя самого.
На подходе к командному шатру Кенеб заметил выходившую оттуда Бездну. Лицо её было мрачнее тучи, взгляд ничего доброго не предвещал. Громадный пастуший пёс двинулся было навстречу, но, что-то учуяв, внезапно передумал и принялся ожесточённо почёсываться. Через пару секунд его отвлёк Таракан, и обе собаки потрусили прочь.
Вздохнув поглубже, Кенеб шагнул к виканской ведьме.
– Я так понимаю, адъюнкт не оценила твой доклад.
Недобрый взгляд был ему ответом.
– Нам не в чем себя упрекнуть, Кулак. На Путях свирепствует чума. Мы лишились всякой связи с Дуджеком и его Войском, когда они вышли к Г'данисбану. А что касается Жемчуга… – Она скрестила на груди руки. – Отыскать его мы не в силах. Он пропал. Ну, если человек настолько глуп, чтобы бросать вызов Путям, не наше дело – искать его кости.
Хуже присутствия Когтя в лагере могло стать лишь его внезапное необъяснимое исчезновение. Впрочем, что он мог с этим сделать?
– Так когда вы в последний раз говорили с Первым Кулаком Дуджеком? – спросил Кенеб.
Молодая виканка отвернулась, по-прежнему не опуская руки.
– Ещё до И'гхатана.
У Кенеба поползли вверх брови. Так давно? Как же мало ты нам рассказываешь, адъюнкт.
– А маги адмирала Нока? Может, им повезло больше?
– Меньше, – огрызнулась она. – Мы-то хоть на твёрдой земле.
– Это пока, – парировал он, не сводя с неё пристального взгляда.
Бездна нахмурилась.
– Со мной что-то не так?
– Ничего. Просто… если будешь так хмуриться – морщины появятся. Ты для этого слишком молода.
Ведьма что-то проворчала и двинулась прочь.
Кенеб посмотрел ей вслед, пожал плечами, отвернулся и вошёл в шатёр.
От полотняных стен всё ещё несло дымом – мрачное напоминание об И'гхатане. Стол-карта по-прежнему стоял посреди, его пока не погрузили на корабль, а вокруг – несмотря на то что столешница была пуста – стояли адъюнкт, Блистиг и адмирал Нок.
– Кулак Кенеб, – поприветствовала его Тавор.
– Я бы сказал, ещё два дня. – Здесь не было ветра, и он смог наконец скинуть плащ.
До этого, похоже, адмирал что-то говорил, и сейчас он откашлялся и продолжил:
– Адъюнкт, я по-прежнему настаиваю, что такой приказ абсолютно оправдан. Императрица не видит нужды в том, чтобы Четырнадцатая армия оставалась здесь и дальше. К тому же, не будем забывать о чуме: до сих пор вам удавалось благополучно избегать заразы, но как долго это продлится? Особенно когда у войска иссякнут припасы и вам придётся рассылать отряды на поиски продовольствия.
Блистиг с кислой миной отозвался:
– В этом году урожая не было. Найти можно разве что брошенный скот. Пришлось бы идти и брать какой-нибудь город.
– Вот именно, – кивнул адмирал.
Кенеб покосился на Тавор.
– Прошу меня простить, адъюнкт…
– После того, как я тебя отправила оценить ход погрузки, мы наконец пришли к согласию. – В голосе звучала ирония, и Блистиг хмыкнул. Тавор продолжила: – Адмирал Нок передал приказ императрицы: мы возвращаемся в Унту. Осталось лишь решить – каким путём.
Кенеб сморгнул.
– А в чём вопрос? На восток, конечно, потом на юг. Иначе дорога займёт…
– Да, намного дольше, – перебил его адмирал. – Однако в это время года на нашей стороне будут морские течения и ветры. Согласен, эти области размечены на картах куда хуже, почти все наши карты западного побережья континента копируют чужеземные источники, и достоверность их сомнительна. – Он потёр обветренное морщинистое лицо. – Увы, всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Проблема – это чума. Адъюнкт, по пути сюда мы проверяли один порт за другим. И везде было небезопасно. У нас самих припасы почти на исходе.
Блистиг спросил:
– И где же вы надеетесь их пополнить, адмирал? На западе есть такие места?
– Для начала – Сепик. Этот остров достаточно удалён от большой земли, и я надеюсь, чума обошла его стороной. Южнее будет Нэмил и прочие королевства помельче, до самого Шал-Морзинна. Путь от южной оконечности континента с юга до северо-западного побережья Квон-Тали на самом деле короче, чем по Фаларскому морю. Стоит лишь миновать Плавучий Авали, и вскоре мы окажемся в проливе Гениев, к северу будет Дал-Хон, и течения вновь нам помогут.
– Всё это очень мило, – проворчал Блистиг, – но что если Нэмил и все эти «королевства помельче» решат, что им почему-то не хочется продавать нам провизию и пресную воду?
– Придётся их переубедить, – отрезала адъюнкт. – Всеми доступными средствами.
– Надеюсь, всё-таки не клинками.
Блистиг, очевидно, тут же пожалел о своих словах. Вместо здравого смысла в них прозвучало неверие в боеспособность армии.
Адъюнкт посмотрела на своего Кулака без всякого выражения – но по шатру пополз холодок, и молчание сделалось тягостным.
На лице адмирала Нока отразилось раздражение. Он потянулся за плащом из дублёной кожи.
– Мне пора возвращаться на флагманский корабль. По пути сюда, чуть севернее, наши вперёдсмотрящие трижды замечали чужие суда. Скорее всего, нас также засекли, но в контакт не вступали, поэтому я полагаю, они не представляют опасности.
– Суда? – переспросил Кенеб. – Нэмильские?
– Возможно. Говорят, где-то в западной части моря Сепика находится город мекросов. Мы получили донесение пару лет назад. Другое дело, – обернулся он уже на выходе из шатра, – что плавучие города вряд ли очень быстрые. Мекросы славятся любовью к грабежам, не только к торговле. Нэмил запросто мог отрядить флот, чтобы отвадить их от своих берегов.
С этим он и ушёл. Остальные трое молча проводили его взглядами.
