– И что же тебя ждёт на побережье, Баратол Мехар?
– Скорее всего – чума, – ответил он.
– О, радостная перспектива. А если ты её переживёшь?
Он пожал плечами.
– Корабль, который куда-нибудь поплывёт. Я ни разу не был в Генабакисе. Да и на Фаларах тоже.
– Если соберёшься в Фалар, – сказала Скиллара, – или в Генабакис, который сейчас тоже принадлежит Империи, прошлые преступления тебе там могут припомнить.
– Мне их и раньше не забывали.
– Значит, ты либо безразличен к мысли о смерти, Баратол, либо самоуверенность твоя безгранична и непоколебима. Что ближе к правде?
– Сама выбирай.
Он слишком умён. Раздразнить его не получится, нет смысла и пробовать.
– По-твоему, пересекать океан – каково это?
– Как пустыню, – вмешался Резчик, – только мокрее.
Наверное, стоило бы осечь его взглядом, но, подумав, Скиллара признала, что ответ не так уж плох. Ладно, каждый из них умён на свой лад. И кажется, это путешествие рискует доставить мне удовольствие.
Так они и ехали, по едва заметной тропе, изнемогая от жары и слишком яркого солнца, а за ними, по-прежнему улыбаясь, ковылял Чаур.
Яггутка Ганат стоял на краю пропасти. Колдовское плетение, наброшенное ею на эту… помеху, развеялось, и не было нужды спускаться в расселину или входить в небесную крепость, чтобы установить причину. Пролилась драконья кровь, хотя одного этого едва ли было бы достаточно. Хаос царил меж Путей, он поглотил Омтоз Феллак подобно тому, как кипящая вода растворяет лёд.
И всё же ей чего-то недоставало, чтобы в полной мере представить себе ход событий. Как будто само время свернулось в кольцо внутри крепости, некогда парившей над миром. Камни стонали от возмущения, а теперь за всем этим ощущался ещё и некий привнесённый… порядок.
Ей остро недоставало сейчас привычных спутников. Особенно Киннигига. И Фирлис. Здесь и сейчас в одиночестве она ощущала себя непривычно уязвимой.
А ещё лучше, если бы рядом оказался Ганос Паран, Господин Колоды. Потрясающий человек, хотя и чрезмерно склонный к риску. Именно поэтому она всегда была с ним осторожна. Без исцеления тут было не обойтись. Однако…
Ганат отвела взгляд нечеловеческих глаз от тёмной расселины – как раз вовремя, чтобы заметить тени, промелькнувшие на фоне скал – по обе стороны, а потом и у неё за спиной. Рой теней, стремительно сгущавшихся, огромных, ящероподобных, приближался к тому месту, где она стояла.
Она вскрикнула, Путь Омтоз Феллака пробудился инстинктивно, в ответ на охватившую её панику. Но выхода не было… слишком поздно…
Удары тяжёлых мотыг. Израненная плоть, крошащиеся кости. Она рухнула наземь, обливаясь кровью. До края расселины было совсем близко, она потянулась туда. Подползти, свалиться вниз – уж лучше такая смерть…
Мощные когтистые лапы, обтянутые толстой кожей, взметнули пыль у неё перед лицом. Не в силах пошевелиться, она могла лишь ощущать, как жизнь покидает её, и смотреть, как эта пыль оседает тончайшей патиной на луже её крови. Слишком много грязи, крови это не пойдёт на пользу, она попортится от всей этой грязи.
Её нужно было очистить. Собрать её, каким-то образом влить обратно в тело, через зияющие раны, в надежде, что сердце как-то справится с такой нагрузкой.
Но и сердце уже начинало сдавать, кровь, перемешанная с пеной, вытекала у неё из носа и изо рта.
Внезапно она осознала, что это было за странное ощущение порядка. К'чейн че'малли, воспоминание, внезапно пробуждённое к жизни, спустя столько лет. Так значит, они вернулись. Но нет, не те, что были воплощением самого хаоса. Не длиннохвостые. Это были другие, служители машин, порядка, во всей своей беспощадности. На'руки.
Они вернулись. Зачем?
Там, где когти оставили борозды, кровь впитывалась в меловую белую пыль и по этим канавкам растекалась тоненькими ручейками. Беспощадные законы эрозии… действуют неприметно, но от этого… да, пожалуй, ещё больнее.
Стало холодно, но это было даже приятно. Так спокойнее. В конце концов, она же была яггуткой.
Я ухожу.
Женщина стояла и смотрела на берег с неотрывным напряжением. Маппо Коротышка потёр физиономию, устав слушать Искарала Прыща, оравшего на команду каравеллы. Едва он закончил, матросы бросились врассыпную, карабкаясь по снастям наверх, разбегаясь по палубе, занимая свои места на непрочных насестах. Казалось, в их движениях не было ни малейшей осмысленности – и всё же каким-то образом это небольшое, но надёжное торговое судно поймало попутный ветер и уверенно встало курсом на норд-ост.
Команда, целиком состоявшая из бхок'аралов. На первый взгляд, это было невозможно. На второй – абсурдно. И всё же именно эти создания на своём – наверняка, краденом – корабле, бросившем якорь в стороне от берега, поджидали Маппо, Искарала, его мула и женщину по имени Злоба, когда те, преодолев последние заросли кустарника, выбрались наконец на скалистое побережье.
И то были не просто какие-то случайные остроухие, обезьяноподобные твари. Нет – и яростные вопли Искарала стали лучшим тому свидетельством: это был личный зверинец верховного жреца, некогда находившийся в его цитадели, далеко к востоку отсюда, на утёсах моря Рараку. Как они оказались здесь, на этой каравелле, – загадка, которой, очевидно, суждено оставаться без ответа в ближайшее время.
Вся средняя часть палубы была завалена плодами и моллюсками, вокруг которых бхок'аралы суетились, как вокруг молитвенных подношений. Троих путешественников доставила на борт в утлом ялике полудюжина гребцов. Там, к своему вящему изумлению, Маппо и обнаружил, что черноглазый мул Прыща их каким-то образом опередил.
С того самого момента хаос начался – и больше не заканчивался.
Если бхок'аралы и обладали верой в божественное, то их бог только что снизошёл к ним в сомнительном обличье Искарала Прыща, – и бесконечное мяуканье, щебетание да приплясывание вокруг верховного жреца очевидно сводило Прыща с ума. Если там было, с чего сводить, разумеется.
Некоторое время Злоба с усмешкой наблюдала за происходящим, игнорируя все вопросы Маппо – Откуда они тут взялись? Куда они нас повезут? Мы правда последуем за Икарием? Молчание.
И вот теперь, когда береговая линия, слегка покачиваясь, поползла мимо, по правому борту, женщина словно вросла в палубу, не сводя с неё напряжённого взгляда.
– В чём дело? – спросил Маппо, особо не надеясь на ответ.
Но она его удивила.
– Убийство. Безбожники вновь топчут пески Семи Городов. Мне кажется, я понимаю природу этого союза. Разумеется, всё очень непросто, а ты всего-навсего трелль, пастух из травяной лачуги.
– Который ничего в таких сложностях не смыслит, это точно. Но всё-таки объясни. Что за союз? И кто такие безбожники?
