– Худа ради, женщина, – проворчал Баратол, – оставь его. Ему крышка. Ты набиваешь его брюхо грязью…
– Я велела принести кипяток, – огрызнулась она. – Промою тут всё. – Она кивнула в сторону бьющейся в конвульсиях женщины. – Её пырнули в плечо, а теперь у неё начались роды.
– Роды? Боги милостивые. Послушай, Нуллисс, кипяток тут не поможет, если только ты не хочешь сварить его печёнку на ужин…
– Возвращайся в свою проклятую кузню, безмозглый павиан! Это просто ровный разрез – видала я, на что способны клыки вепря, вот тогда дело было худо.
– Можно было бы начать с промывки…
– Я же сказала, что собираюсь их промыть! Мы ведь не сможем нести его так, волоча за собой по земле кишки, правда?
Не зная, что ответить, Баратол оглянулся. Ему хотелось кого-то убить. Достаточно простое желание, но кузнец понимал, что сбыться ему не суждено, и поэтому настроение заметно подпортилось. Он подошёл к третьему телу – безрукий старик, весь покрытый татуировками – т'лан имассы изрубили его на куски. Значит, он и был их целью. Те двое просто стояли на пути. Вот почему нежити было плевать, выживут они или нет. Так или иначе, этот бедолага был мертвее мёртвого.
Спустя минуту Баратол направился к последней жертве. Кто-то ещё шёл из деревушки. Двое несли носилки и бинты. Сторук, Фенар, Хэйрит, Стук – все они выглядели какими-то бледными, зажатыми и немощными от страха. Нуллисс вновь начала раздавать приказы.
Перед ним валялся труп какого-то демона. Обе конечности с одной стороны отсечены, хотя крови, заметил кузнец, вокруг мало. Что-то странное произошло с этой тварью после смерти. Она казалась… опустошённой. Будто бы плоть под кожей разжижалась, пока вовсе не растворилась. Странные глаза чудища уже высохли и потрескались.
– Кузнец! Помоги мне поднять его!
Баратол вернулся назад.
– Положите на носилки. Сторук, вы с братом беритесь с той стороны, каждый за свой угол. Фенар, мы с тобой возьмём с этой стороны…
Хэйрит, почти такая же старая как сама Нуллисс, держала в руках тряпки и бинты.
– А мне, что мне делать? – спросила она.
– Ты садись рядом с той женщиной. Перевяжи рану. Прижжём позже, если роды пройдут без проблем…
– Учитывая, сколько крови она потеряла, – сказала Хэйрит, прищурившись, – вряд ли она переживёт их.
– Возможно. Но пока – иди туда, садись и говори с ней, держи за руку и…
– Да-да, ведьма, я поняла. Ты не единственная, кто во всём этом разбирается.
– Отлично. Вот и иди.
– А ты только повода и ждала, не так ли?
– Замолчи, корова плоскогрудая.
– Королева Нуллисс, верховная жрица стервозности!
– Кузнец, – прорычала Нуллисс, – ударь её разочек своим топором, ладно?
Зашипев, Хэйрит поспешила удалиться.
– Помоги-ка мне, – сказала Нуллисс, – нужно его поднять.
Эта затея казалась ему бесполезной, но Баратол выполнил её указания и с удивлением заметил, что юноша, которого они уложили на носилки, ещё жив.
Когда Нуллисс и другие унесли раненого, Баратол направился обратно к расчленённому трупу татуированного старика и присел над ним. Задача не из приятных, но, возможно, Баратол сможет узнать что-то про бедолагу, осмотрев его вещи. Кузнец перевернул тело и замер, уставившись в безжизненные глаза. Кошачьи глаза. Баратол с новым интересом принялся изучать узоры татуировок, после чего медленно сел.
И только тогда заметил мёртвых мух. Земля вокруг была просто усыпана ими – больше мух, чем он видел за всю жизнь. Баратол поспешил встать и направился обратно к телу демона.
Он задумчиво уставился на труп, пока его не отвлекли отдалённые движения и стук конских копыт. За его спиной жители вернулись чтобы забрать беременную женщину.
А теперь прямо к нему скакал всадник.
Он был верхом на чистенькой лошади цвета выгоревшей на солнце кости. Лакированную белую броню покрывала пыль. Из-под обода шлема выглядывало бледное горестное лицо мужчины. Остановив коня, он спешился и, не обращая внимания на Баратола, шатаясь дошёл до демона и упал на колени.
– Кто… Кто это сделал? – спросил он.
– Т'лан имассы. Пятеро. Небольшой отряд, даже по меркам т'лан имассов. Засада. – Баратол указал пальцем на татуированного старика. – Я думаю, он был их целью. Жрец из культа Первого Героя Трича.
– Трич теперь бог.
Баратол лишь хмыкнул в ответ. Он повернулся к ветхим лачугам деревушки, которую привык теперь считать своим домом.
– Были ещё двое. Оба пока живы, хотя одному недолго осталось. Вторая беременна и вот-вот родит…
Мужчина поднял на него взгляд.
– Двое? Нет, их должно было быть трое. Девушка…
Баратол нахмурился.
– Мне казалось, их целью был жрец – с ним быстро разделались. Но теперь я понял… они убили его, как самого опасного врага. Наверное, пришли за девчушкой, раз её тут нет.
Мужчина встал. По росту он не уступал Баратолу, хотя по ширине плеч был не ровня.
– Может, она сбежала… в холмы.
– Возможно. Но, – добавил кузнец, указав на лежавшую рядом мёртвую лошадь, – я всё гадал, кому принадлежит лишняя лошадь. Седлали её так же, как и остальных. Теперь понятно.
– Ах вот оно что. Ясно.
– Кто ты? – спросил Баратол. – И кто тебе эта пропавшая девочка?
На лице незнакомца всё ещё было написано крайнее потрясение. Он моргнул, услышав вопрос, и кивнул.
– Имя мне Л'орик. Дитя предназначалось… Королеве Грёз. Я собирался забрать её… и своего фамильяра.
Он опустил глаза на демона, и его лицо опять дрогнуло от жалости.
– Значит, удача оставила тебя, – сказал Баратол. Ему в голову пришла мысль. – Л'орик, ты что-то смыслишь в исцелении?
– Что?
– В конце концов, ты – один из высших магов Ша'ик…
Л'орик отвёл взгляд, его лицо скривилось будто от боли.
– Ша'ик мертва. Восстание подавлено.
Баратол пожал плечами.
– Да, – сказал Л'орик, – если потребуется, я могу воззвать к Дэнулу.
– Тебя волнует только жизнь той девушки? – Он указал на демона. – Ты ничем уже не поможешь своему фамильяру, но что на счёт других её спутников? Паренёк вот-вот умрёт, если ещё не умер. Будешь стоять тут и рыдать над тем, кого уже утратил?
Вспышка гнева.
– Советую тебе быть осторожнее, – прошептал Л'орик. – Ты ведь когда-то был солдатом – это очевидно – но теперь спрятался тут, поджав хвост, когда остальные Семь Городов восстали, мечтая о свободе. Не тебе меня осуждать.
