– Адъюнкт, – сказал Скрипач. – Калам и Бен ничего не говорили, но они недовольны. – Он немного помолчал. – Может, это из-за того, как Жемчуг свалил сразу после И'гхатана. Скорее всего, прямиком отправился к Императрице. Обычный Коготь с обычным отчётом? Допустим. Но во рту всё равно как-то кисло: слишком быстро он начал действовать, слишком быстро сделал для себя все выводы, как будто то, что произошло в И'гхатане, ему лишь подтвердило всё, что он и без того подозревал. Сами подумайте, может ли быть хоть что-то хорошее в таком докладе?
– Она прикончила Ша'ик, – раздражённо возразил Бальзам. – Спалила это осиное гнездо в Рараку, так что ничего живого не осталось. Корболо Дома захватила и отправила домой в кандалах. И за всё это время мы с ней ни единого человека не потеряли – ну, почти ни одного, не будем считать мелочёвку, какие-то потери всё равно неизбежны. Потом она преследует Леомана до самого И'гхатана. Но если внутри у тебя нет никого, кто открыл бы ворота, осада стоит дорого, тем паче, когда у нападающих времени в обрез. А у нас и было в обрез, правильно? Там чума подступала, будь она проклята.
– Уймись, – призвал Скрипач. – Мы все там тоже были, помнишь?
– А то! И разве хоть кто-то из нас мог предположить, что Леоман своих людей поджарит заживо? Весь город превратит в груду пепла и зальёт расплавленным свинцом. Я просто сказать хочу, Скрип, что мы не так уж плохо справились. Или нет? Если подумать.
– Бальзам прав. – Ураган опять почесался. – Скрипач, в той Колоде, которую ты получил… Дом Войны – ты Трича там не учуял? Мне волки эти покоя не дают.
– Сомнения меня терзают, – откликнулся Скрипач. – Весь этот Дом вообще странный. Сдаётся мне, она не понимала или в чём-то была не уверена…
– Думаешь, это женщина рисовала?
– Почти уверен, за исключением разве что Стражей Мёртвых. Вот там точно мужская рука.
В голосе Урагана внезапно появилось напряжение.
– Достань-ка их ещё раз, Скрип. Давай посмотрим на этот Дом Войны. Все карты посмотрим.
Шорох, шуршание.
– Показывать буду по одной. На стол класть не буду, только из рук, договорились? По одной карте за раз. Ну, хорошо. И значения читаю только те, что на полях написаны. – Небольшая пауза. – Владыки Войны. Два волка – самец и самка. Кажется мне, что с названием тут ошибка. Но важно множественное число, оно указывает на то, что пустующий трон особого значения не имеет. Ну как, все нагляделись? Хорошо, тогда следующая. Охотник, и да, это Трич…
– А что за раздетый труп на переднем плане? Старик без рук?
– Геслер, я понятия не имею.
– Дальше, – сказал Ураган.
– Стражи Мёртвых…
– Дай-ка мне глянуть поближе… вот так. Стоп…
– Ураган, – обратился к нему Бальзам. – Что, по-твоему, ты там видишь?
– Дальше что? – спросил фаларский капрал. – Быстрее!
– Армия и Солдат… не пойму… два названия. Может, это надо по окружению определять или как-то ещё.
– Ещё есть?
– Две, и они мне совсем не нравятся. Это вот Похититель Жизни…
– Яггут?
– Наполовину яггут, – тусклым голосом отозвался Скрипач. – Я знаю, кто это – лук из рога, меч, заточенный с одной стороны. Похититель Жизни – это Икарий, а защитника его, Маппо Коротышки, рядом нигде не видать.
– Без разницы, – отмахнулся Ураган. – Последняя карта какая?
– Можно сказать, противовес Икария. Губитель Смерти.
– Во имя Бездны, кто это может быть? Бред какой-то.
Скрипач что-то недовольно проворчал, потом заговорил громче:
– Кто? Давайте посмотрим. Убогая лачуга из шкур и палок, дымная жаровня, в лачуге фигура в плаще с капюшоном, вся переломанная, прикованная к земле. И кто же это может быть?
– Бред полнейший, – поддержал Геслер Урагана. – Он не может быть двумя одновременно!
– Почему? – спросил Скрипач, потом вздохнул. – Ну, в общем, это и всё. А теперь скажи, Ураган, что тебя так возбудило?
– Я знаю, кто эти карты делал.
– Да ну? – Судя по голосу Скрипача, ему в это верилось слабо. – И с чего же ты так решил?
– Карта Стражей, как там мост изображён. И последние две карты, черепа эти… Я неплохо рассмотрел медаль Фарадан Сорт. Чтобы вышить нечто похожее, понимаете?
Повисло долгое, очень долгое молчание.
Флакон застыл, глядя в пустоту. Мысли теснились в голове, то успокаивались, то взрывались фейерверками предположений. Адъюнкт хочет, чтобы Колода Драконов была у Скрипача. То есть либо она сама, либо Ян'тарь – или, может быть, Бездна и Нихил, или ещё кто-нибудь – вклень наполнены тайным знанием, носят в себе и не боятся расплескать. Вот только Скрип на картах раскладов не делает. Нет. Он придумывает игры.
Адъюнкт что-то знает. Точно так же, как она знала о призраках Рараку… и о потопе. Но она носит отатараловый меч. А двое виканцев уже ни на что не способны – не то что раньше. По крайней мере, так говорят. Остаётся, значит, Ян'тарь.
Так что же нас ждёт впереди?
Может, поэтому Быстрый Бен и все остальные так неспокойны? Что если…
– Мне только что кто-то в ногу ткнулся… что за дрянь? Крыса? У нас под столом?
– На «Силанде» нет никаких крыс, Ураган…
– Говорю тебе, Гес… вон она!
Скрипач выругался. Потом внезапно заорал:
– Да это же крыса Флакона! Держи её!
– Хватай!
Отодвигаемые стулья, что-то с грохотом обрушилось, ворчание, топот сапог.
– Удирает!
На корабле было множество мест, где могла бы укрыться крыса, и Флакон отлично об этом знал. И'гхатан сбежала, несмотря на топот и ругань.
Через пару секунд он увидел, как на палубе появился Скрипач. Солдат успел отвернуться за миг до того, как сержант его обнаружил, и теперь с независимым видом смотрел на море, слушая, как тот приближается, перешагивая через мешавших пройти игроков.
Топ, топ, топ, отдавались шаги по палубе.
– Флакон!
Он растерянно заморгал, повернулся.
– Сержант?
– Нет, ты меня не обдуришь… ты шпионил за нами! Подслушивал!
Флакон указал на Корика с Битумом, которые больше ни во что не играли: пялиться на происходящее было куда интереснее.
– Спроси хоть у них. Я добрую склянку тут сижу, ничего не делаю. Они подтвердят.
– Твоя крыса!
– А что с ней? Я её потерял вчера вечером, сержант. Искать не стал – какой смысл? Никуда не денется, у неё же потомство.
Геслер, Ураган и Бальзам столпились у Скрипача за спиной. Тот от злости готов был драть на себе бороду.
