Искарал Прыщ закричал.
Более чем в тысяче миль к западу Флакон стоял на палубе и вместе с остальными смотрел на восточный горизонт: туда, откуда должна была расползаться по небу темнота, в очередной раз знаменуя смерть дня и рождение ночи. Но вместо этого солдаты увидели, как вниз падает дюжина огненных сфер, наполняя добрую треть небес ослепительным зеленоватым сиянием.
– Ой, – прошептал Флакон, – дело плохо.
Скрипач ухватил мага за рукав и притянул поближе.
– Ты понимаешь, что происходит? – прохрипел он в ухо Флакону.
Маг покачал головой.
– Это что – ещё один Увечный бог?
Флакон уставился на Скрипача, вытаращив глаза. Ещё один?
– Нижние боги!
– Так что – это он?
– Я не знаю!
Выругавшись, Скрипач оттолкнул чародея. Флакон подался назад, налетев на сержанта Бальзама, который не слишком-то обратил внимание на столкновение. Затем, спотыкаясь, маг продрался через толпу до борта и осмотрелся. На юге корабли Нэмила – боевые биремы и транспортные судна с припасами – неслись на всех парусах обратно на родину, причём первые сильно обгоняли вторые, часть из которых была всё ещё наполовину загружена – бедствие застало их прямо во время продажи товаров.
Да уж, теперь каждый сам за себя. Но когда те штуки врежутся в землю, ударная волна разойдётся очень быстро. И всех нас разорвёт на кусочки. Бедные ублюдки, вам ни за что не спастись. Даже эти уродские биремы не успеют.
Неуёмный ветер, кажется, затих, будто собираясь с силами, а затем задул вдвое сильнее – так, что все на палубе с трудом удержались на ногах. Паруса раздулись, мачта и перекладины заскрипели – вся «Силанда» застонала.
Быстрый Бен? Лучше бы тебе сматываться сейчас и забирать с собой кого сможешь. Против того, что нас ждёт… никакая иллюзия не поможет. А что до тисте эдуров, то им такой же конец, как им нам. Я приму это в качестве утешения.
Ну, бабушка, ты всегда говорила, что в море я и помру.
Сержант Хеллиан бродила по палубе, восхищаясь открывающимся ей зелёным миром. Похоже, нэмильский бренди оказался с подвохом. Люди вокруг кричали или просто стояли, будто примёрзли к месту, но так обычно всё и выглядело, когда сержант совершенно случайно, совсем чуточку перебирала. А от этого зелёного оттенка ещё и подташнивало.
Худ побери этот бренди – что за придурки пьют такое дерьмо? Хеллиан могла бы обменять бренди на фаларский моряцкий ром. На этом корабле достаточно идиотов, которым наплевать на то, что они хлещут, нужно просто найти одного из них. Например, вон того моряка.
– Привет. Смотри, у меня есть нэмильский бренди, а хочется рому, понимаешь? Заплатила за него десять полумесяцев, я понимаю, это много, но мой взвод меня любит, сечёшь? Они для меня скинулись. Так что я вот думаю, как насчёт поменяться? Один к одному, бутыль на бутыль. Да, я из своей уже прилично отпила, но оно ведь и дороже стоит так? Так что всё как раз будет по-честному.
Хеллиан замерла в ожидании.
Её собеседник был высоким ублюдком. И таким суровым на вид. И все на них уставились – да в чём вообще дело?
Моряк взял бутылку, тряхнул её туда-сюда и нахмурился. И допил содержимое в три быстрых глотка.
– Эй…
Затем достал из-под дорогого плаща флягу и передал её сержанту.
– Вот, держи, солдат, – добавил он. – Спускайся вниз и пей, пока не отключишься.
Хеллиан взяла флягу обеими руками, с восхищением глядя на отполированную серебряную поверхность: на фляге была ложбинка, которая тянулась с одного угла до другого, и знаки, выдавленные на ней, были очень хороши. Имперский скипетр и четыре старых герба, которыми обозначали флагманы – она уже видела такие раньше. Один из гербов принадлежал Картерону Красту, второй – Урко, третий был сержанту не знаком, а четвёртый был точно таким же, как флаг на мачте корабля, на палубе которого Хеллиан сейчас стояла. Это просто совпадение, так ведь? Сморгнув, сержант взглянула на мужчину:
– Я не могу, сэр, – ответила Хеллиан. – У меня приказ…
– Я отменяю этот приказ, сержант.
– А ты можешь это сделать?
– При таких обстоятельствах – да.
– Я не забуду твою доброту, моряк. Обещаю. Где тут у нас спуск?..
Моряк, положив твёрдую руку на плечо Хеллиан, подтолкнул её в нужном направлении. Прижимая чудесную, замечательно побулькивающую флягу к груди, сержант двинулась в указанную сторону, продираясь сквозь зелёный туман и изумлённые взгляды. Сержант показала им язык.
А они пусть своё пьют.
Апсалар развернулась, услышав, как вздохнула адъюнкт.
Выражение лица Тавор, с которым она глядела на восток, было… философским.
– Внушает смирение, не так ли?
– Да, адъюнкт, бесспорно.
– Все наши планы… наши интриги, обманы… будто всего лишь силой наших намерений мы можем сохранить всё, что окружает нас, в неизменности, в ожидании нашего шага, нашего слова.
– Боги…
– Да, я знаю. Но это, – Тавор кивнула в сторону востока, – не их рук дело.
– Разве?
– Это слишком разрушительно, солдат. Ни одна сторона конфликта не отчаялась настолько… пока что. А теперь, – пожала плечами адъюнкт, – даже игры богов меркнут по сравнению с тем, что происходит.
– Адъюнкт, – заявила Апсалар, – вам недостаёт веры.
– Неужели? Во что же?
– В нашу выносливость.
– Возможно.
Но Апсалар чувствовала, как её собственная вера тает, сжимается до одной лишь мысли – которая сама по себе не внушала надежды. Но даже так. Одна мысль. Это… это было ожидаемо. Кем-то. Должно было быть.
Кто-то знал, что это случится.
Большинство людей были слепы, желая того или нет. Но были и зрячие.
Итак, мой проницательный друг, пора бы тебе что-нибудь предпринять. И быстро.
Наконец приковылял Ормулогун вместе с жабой – и с огромным кожаным свёртком в руках. Жаба обречённо, но удовлетворённо ныла что-то о чокнутых художниках и жестоком мире. Ормулогун споткнулся и упал прямо под ноги Парану, из-за этого свёрток раскрылся и его содержимое рассыпалось вокруг – в том числе и деревянные основы для карт, большинство из которых были пусты.
– Ты едва начал! Худов дурак!
– Совершенство! – взвизгнул Ормулогун. – Вы сказали…
– Ну и Худ с тобой, – прорычал Паран, глядя на восточное небо. Огненные копья неслись вниз, будто струи дождя. – На материк? В море? – спросил Паран вслух. – На Отатараловый остров?
– Возможно, и туда, и туда, и туда, – заметил Ното Бойл, облизнув губы.
