– Сар – это кто? – спросила Лайла, окинув взглядом компанию светловолосых гигантов впереди.
– Вот, смотри. – Алукард указал на фигуру по другую сторону от процессии. – Думаю, это он.
Глаза Лайлы испуганно распахнулись.
– Этот?
Боец из Веска был ростом не ниже шести футов и выглядел крепким, как скала. Насколько Лайла могла судить, это была женщина, черты ее лица под маской ястреба казались высеченными из камня, соломенные волосы собраны в короткие косички, торчавшие, как перья. Ей очень пошел бы топор в руках.
Алукард говорил, что вескийцы поклоняются горам.
Сар и была ожившей горой.
– Мне казалось, магия не зависит от величины мага…
– Тело – это сосуд, – объяснил Алукард. – Вескийцы верят, что чем больше сосуд, тем больше магии в нем помещается.
– Замечательно, – проворчала Лайла.
– Выше нос, – сказал ей Алукард, дойдя до очередной магической доски. – К счастью, мы с тобой не пересекаемся. – И верно, их имена были разнесены на разные края таблицы.
Лайла замедлила шаг.
– Ты хочешь сказать, я должна победить их всех, прежде чем смогу сразиться с тобой?
Он склонил голову набок:
– Ты могла бы попросить об этом в любой момент на «Шпиле», Бард. Если тебе хочется быстрой и унизительной смерти.
– Да неужели?
Беседуя так, они миновали дворец. На дальней стороне, там, где от дворцовой стены к медному мосту сбегали сады, стояли три круглых шатра имперских цветов. Лайла втайне обрадовалась, что шатры стоят не на воде. На Эссен Таш и так забот полон рот, не хватало только свалиться в реку и утонуть.
Стражник распахнул перед ними главный вход в шатер.
– И радуйся, что тебе не придется состязаться с Кисмайрой, – продолжал Алукард. – Или с Бростом. Ты еще легко отделалась.
– Нечего злорадствовать… – начала было Лайла и смолкла, так поразило ее великолепное убранство арнезийского шатра. В центре была общая зона, остальная часть разделена на двенадцать секторов-клиньев. Остроконечный потолок обтянут тканью, как в королевских покоях, все вокруг мягкое, бархатное, позолоченное. Впервые в жизни восторг Лайлы не сопровождался желанием что-нибудь стянуть – либо она понемногу привыкала к богатству, либо, что вероятнее, у нее на совести и так было немало проступков, чтобы усугублять.
– Вряд ли ты поверишь, – шепнул Алукард, – но одному из нас хотелось бы, чтобы ты осталась жива.
– Возможно, я тебя удивлю.
– Ты и так не перестаешь это делать. – Он огляделся, отыскал в одном из двенадцати секторов свое знамя. – А теперь прошу меня извинить. Я должен подготовиться к поединку.
Лайла помахала.
– Я прихвачу твое знамя. Которое с рыбой, верно?
– Ха-ха.
– Удачи.
Лайла вошла в свой отсек, украшенный черным флагом со скрещенными ножами, и расстегнула шлем. Дьявольская челюсть запуталась в волосах. Лайла выругалась, подняла голову и застыла. Комната – простая и элегантная, с мягкими диванами, столами, полотнищами ткани – была не пуста.
В ее центре стояла женщина в бело-золотом платье и держала поднос с чаем. Лайла отскочила, подавив желание выхватить нож.
– Керс ла? – рявкнула она, все еще не сняв шлем.
Женщина едва заметно нахмурилась:
– Ан тас аренсор. «Я ваша служанка».
– Мне не нужна служанка, – ответила Лайла по-арнезийски, сражаясь с шлемом.
Женщина поставила поднос, подошла и одним движением освободила Лайлу из зубастых челюстей. Потом положила шлем на стол.
Лайла решила не благодарить ее за непрошеную помощь, но слова благодарности вырвались сами собой.
– Не за что, – ответила женщина.
– Вы мне не нужны, – повторила Лайла.
Но женщина возразила:
– Каждому участнику состязаний положена помощница.
– Я вас отпускаю, – заявила Лайла.
– Это не в вашей власти.
Лайла потерла шею.
– Вы говорите на королевском языке?
Женщина легко перешла на английский.
– Это соответствует моему статусу.
– Служанки?
Женщина едва заметно улыбнулась.
– Жрицы.
Ну конечно, подумала Лайла. Мастер Тирен лично отбирает участников. Неудивительно, что он и слуг к ним приставляет.
– Принц настаивал, чтобы у каждого участника был помощник, который сможет удовлетворить любые потребности.
– Какие именно? – приподняла бровь Лайла.
Женщина указала на кресло.
Лайла отпрянула. В нем лежало тело. Без головы.
Женщина подошла к креслу, и Лайла поняла: никакой это не безголовый труп, а доспехи, не блестящие, как у стражников, а простые, белые. Она невольно потянулась к ним. Взяла в руки одну деталь и удивилась: какая же она легкая. Похоже, от такой защиты проку немного. Бросила деталь обратно в кресло, но служанка поймала ее на лету.
– Осторожнее, – сказала она. – Пластины очень хрупкие.
– А что толку в хрупких доспехах? – спросила Лайла. Женщина удивленно посмотрела на нее, будто говоря: что за глупый вопрос?! Лайла такие взгляды терпеть не могла.
– Это ваши первые Эссен Таш, – уверенно сказала служанка. Не дожидаясь подтверждения, она достала запасную пластину. Показала Лайле, затем бросила оземь. Пластина раскололась, ярко вспыхнув. Лайла зажмурилась. Когда вспышка погасла, деталь была уже не белой, а темно-серой.
– Так ведется счет, – объяснила жрица. – Доспехи состоят из двадцати восьми пластин. Победит тот, кто первый разобьет десять пластин противника.
Лайла подняла разбитую пластину.
– Что еще мне нужно знать? – спросила она.
– Еще, – сказала жрица, – вы не имеете права наносить удары своим телом, только стихиями. Но это вы наверняка и сами знаете.
Лайла не знала. Зазвучали фанфары, отмечая начало первого поединка.
– Как тебя зовут? – спросила она, протягивая жрице пластину.
– Истер.
– Знаешь, Истер… – Лайла попятилась к занавесям. – Можно, ты… побудешь здесь, пока не понадобишься?
Женщина улыбнулась и достала из кармана книгу.
– Я пока почитаю.
– Наверное, религиозные тексты?
– Не угадали. – Истер села на кушетку. – Роман про пиратов.
Лайла улыбнулась. Жрица начинала ей нравиться.
– Я ничего не скажу авен эссену, – заверила ее Лайла.
Улыбка Истер стала еще лукавее.
