– Я не подведу вас, мой король.
– Надеюсь. – Холланд отстранился, забрав с собой все тепло.
Ожка устремила взгляд туда, где пылающая ладонь встретилась с холодным камнем, и произнесла, как он учил:
– Ас траварс.
От этих слов вспыхнул ее помеченный магией глаз, быстрее заструилась кровь. Там, где рука касалась камня, из теней выступила дверь. Надо было шагнуть вперед, пройти в нее, но она никогда раньше этого не делала.
Темнота толкнула ее вперед. Мир разорвался. Она тоже.
Рвутся мускулы. Ломаются кости.
Кожа горит, кровь замерзает, все болит.
Это длится целую вечность и одно мгновение, а потом наступает ничто.
Ожка рухнула на колени, задрожала, понимая, что все-таки не смогла. Не хватило сил. Не оправдала надежд. И теперь ее нет, она оторвана от своего мира, от своей цели, от своего короля. А это мягкое спокойствие, наверное, и есть смерть.
И все-таки…
Вряд ли у смерти есть края. А тут были. Она их чувствовала даже с закрытыми глазами. Знала, где заканчивается ее тело и где начинается мир. Может быть, смерть – это мир, замкнутый в себе? И звучит ли там музыка?
Глаза Ожки медленно раскрылись, она глубоко вдохнула и увидела под ногами булыжную мостовую, над головой – ночное небо, окрашенное красным. Под кожей горели чернотой вены. В глазах трепетала сила. В ладони еще лежала алая монетка, а на камнях в паре шагов от нее блестел нож.
И тут она все поняла.
Получилось!
Из горла вырвался вскрик – ужас пополам с торжеством. Она, пошатываясь, встала. Все болело, но Ожка радовалась этому. Болит – значит, жива. Значит, справилась. Король выбрал ее, испытал и признал достойной.
«Мой король!» – подумала она и потянулась к нему сквозь черноту пространства, сквозь стену между мирами. Стену, сквозь которую она прошла.
Ответа не было долго. Потом – невероятно! – сквозь биение крови в голове послышался его голос.
«Вестница моя».
До чего прекрасный звук! Нить света в ночной тьме.
«Я здесь», – подумала она, сама не понимая, где же именно. Холланд рассказывал ей об этом мире. О красном сиянии, идущем от реки. А вон то облако света – наверное, дворец. Она слышала голоса, чувствовала энергию людей. Ожка поправила невзрачный плащ, прикрыла магический глаз красной челкой. «Что дальше?»
Снова молчание, и потом опять донесся ровный голос короля.
«Найди его».
Глава 10
Катастрофа
I
Если смотреть на город с дворцовой лестницы, было видно, как он блестит – морозными искрами, туманом, магией.
Лайла окинула взглядом этот пейзаж, потом обернулась и протянула приглашение Эльсора. Знатные гости все прибывали, и стражники, едва увидев королевскую печать, даже не стали читать имя, и поторопили Лайлу.
С тех пор, как она впервые вступила под своды королевского дворца, прошло четыре месяца.
Да, перед турниром она побывала в Розовом зале, но это было отделенное от остального дворца безликое место. А дворец был домом, хоть и очень большим, но уютным, обитаемым. Здесь жила королевская семья. Парадный холл был, как и прежде, уставлен огромными букетами, но сейчас они обрамляли путь через фойе, сквозь еще одни огромные двери – в прошлый раз они, наверное, стояли запертыми, а сегодня были распахнуты, как крылья. Лайла переступила порог и вошла в огромный бальный зал. В теплых лучах света поблескивало полированное дерево, искрилось граненое стекло.
Этот зал не зря называли Большим.
В ночь маскарада Лайла была в другом зале, Золотом. Он потрясал изысканным кружевом из камня и металла. А этот щеголял роскошью и изобилием, но не только. Под сводчатым потолком высотой в несколько этажей десятки канделябров озаряли пространство преломленными лучами. Из дубового пола вырастали колонны, увитые винтовыми лестницами, которые вели к галереям и альковам в стенах высоко над головой.
Посреди бального зала на подиуме играл квартет. Инструменты были разные, но все сделаны из полированного дерева с золотыми струнами, да и сами музыканты были щедро усыпаны золотом. Они стояли совершенно неподвижно, двигались лишь их пальцы, извлекавшие звук.
Джиннар, помнится, назвал принца Рая любителем театральных эффектов.
Лайла окинула взглядом колоссальное пространство и увидела принца: он шел между столиками в дальнем конце зала. Там, возле балконных дверей, был и Алукард, он раскланивался с прелестной фароанкой в пурпурных шелках – флиртовал.
Лайла прошлась по залу. Скоро ли удастся отыскать Келла в такой толпе? Она заметила его через несколько минут, не на танцполе и не среди столиков, а у себя над головой. Он в одиночестве стоял на невысоком балконе, облокотившись о перила. В свете канделябров поблескивали взъерошенные рыжие волосы, в руках он вертел бокал. Видно было, что на душе у него тяжело. Снизу Лайле не были видны его глаза, но она, кажется, сумела разглядеть морщинку у него между бровями.
Он словно высматривал кого-то.
Хотелось надеяться, что ее.
Лайла отступила в тень за колонной и несколько мгновений разглядывала Келла. Потом – не зря же она нарядилась в платье! – отставила опустевший бокал и выступила на свет.
И в тот же миг возле Келла появилась девушка. Вескийская принцесса. Она тронула Келла за плечо, и Лайла нахмурилась. Сколько лет этой девчонке? Не маловата ли для такого кокетства? Стройная, но круглолицая, с мягкими ямочками на щеках, с тиарой из дерева и серебра на светло-соломенных косах.
Келл бросил взгляд на принцессу, но не отстранился, и она, видимо, приняв это за приглашение, взяла его под руку и положила голову ему на плечо. Пальцы Лайлы невольно потянулись за ножом, но тут, к ее удивлению, взгляд Келла, минуя девочку, скользнул через весь зал и остановился на ней.
Келл весь подобрался.
Лайла тоже.
Он что-то сказал принцессе и высвободил руку. Девочка заметно обиделась, но он на нее даже не взглянул. Не сводя глаз с Лайлы, спустился по лестнице и подошел к ней – сумрачные глаза, стиснутые кулаки.
Он раскрыл рот, и Лайла приготовилась отразить атаку. Но Келл не стал кричать – он лишь протянул ей руку и сказал:
– Потанцуешь со мной?
Он не спрашивал, а просил.
– Я не умею танцевать, – сказала она.
– Зато я умею, – ответил он, как будто этого было достаточно. Но Келл стоял перед ней и ждал, и взгляды окружающих начали понемногу устремляться к ним, поэтому она взяла его за руку, и он отвел ее на полутемный край бального зала. Заиграла музыка, пальцы Келла сжали ее руку, ладонь легла на талию, и они закружились. Келл повел Лайлу через зал, и она пошла за ним, подчиняясь – как это непривычно! – и доверяясь ему.
