— Я же говорил, Элли, — вздохнул призрак над ухом.
— Кто вы такая?
— Элисон Майтлтон.
Его лицо прояснилось:
— Да, слышал о ваших обстоятельствах. Я, знаете ли, на два мира живу, в силу происхождения. Но вы не являетесь ученицей мага и никак не принадлежите к Изнанке, не так ли? Нет, нет, не отвечайте. Это был не вопрос.
— Не являюсь и не принадлежу, — злорадно сообщила я. — Вы тоже получили два ответа.
— Не советую играть нечестно, юная леди, — сообщил мне Мори. — Репутация нарабатывается годами, а теряется в один миг. Мой второй вопрос — с кем вы только что разговаривали?
— Он прав. Тебе придется ответить.
— С вами.
— Нет. Когда обращались не ко мне.
— С призраком.
Он перевел взгляд на камушек в моих руках. Тот лежал в ладони — чуть теплый и приятно округлый на ощупь.
— Моя очередь. Кто такой Блудсворд?
Мори моргнул:
— Я не понял вопроса, леди.
— Что он может? Умеет? Откуда знает про Изнанку? — выпалив эти вопросы, я еле удержалась, чтобы не зажмуриться.
Сейчас я узнаю все-все про свое чудовище.
— Ну… он довольно сильный и известный маг. Пусть и со скверной репутацией. Кто вывел вас на меня и рассказал об Изнанке?
— Друг. Его зовут Терранс, — камешек в ладони мгновенно нагрелся так, что трудно было держать. В этот момент я, как никогда ранее, оценила предусмотрительность Терри, который не рассказывал почти ничего о себе.
Глаза Мори сверкнули. Уверена, ему хватит и имени. К сегодняшнему вечеру он будет знать о Террансе гораздо больше меня. А мне пора прекращать играть с огнем. Оставалась сотня вопросов о Блудсворде, но разговор повернул в опасную сторону. Не знаю, можно ли как-то повредить призраку, но следующим ответом я рисковала поставить под угрозу Рэндольфа.
— Думаю, можно закончить. Я узнала все, что нужно.
— Вы уверены? Разве вам не хочется узнать больше о возможностях и способностях Блудсворда? Или о слухах, которые о нем ходят?
— Ох… — у этого предложения был соблазнительный запах мышеловки. Чтобы понять, что такое Блудсворд и какую угрозу представляет для меня и моих близких, надо задать не меньше дюжины вопросов. А Кенрик Мори будет, обязательно будет спрашивать в ответ. Пока не узнает все. И только боги ведают, какими неприятностями это может обернуться для меня. Или для тех, кто рискнул мне помочь. — Нет, спасибо.
Мори больше не улыбался.
— Вы очень интересная девушка, Элисон Майтлтон. Это ведь о вас ходят слухи, что вы малость не в себе, страдаете припадками, общаетесь с космосом.
— Мы больше не обмениваемся вопросами, но я отвечу вам бесплатно. Да, обо мне. И не с космосом, а с призраками.
Он еще покивал, просчитывая что-то в уме. И сказал:
— Будьте осторожны, леди. Поговаривают, что граф черпает силу из человеческих жертвоприношений.
— А это правда?
— Желаете продолжить обмен?
— Нет, — я встала. — Спасибо за познавательную беседу, мистер Мори. Не смею больше отвлекать вас от работы.
Он поднес мою ладонь к губам и задержал в своих руках:
— Понимаю ваше недоверие, мисс Майтлтон. Но помните: я известен в Рондомионе не только как делец, который может узнать и достать почти что угодно. Я еще известен как честный партнер, который всегда выполняет условия сделки. Когда вам потребуется союзник, вспомните, что у вас есть много ответов, которыми мне бы хотелось обладать.
— Спасибо. Я не забуду о вас.
Мы вышли из лавки, и Терри издал громкий, протяжный выдох, как человек, который сотню миль тащил на плечах тяжелый мешок, а теперь наконец получил возможность сбросить его и отдохнуть.
— Терри, я сильно нам навредила? — жалобно спросила я.
— Нет, что ты, Элли. Ты была великолепна. Надо почаще тебя ругать, отличный эффект дает.
— Но я выдала тебя Мори!
— Это не страшно, — он хихикнул. — Даже забавно, как ты его запутала с этим «призраком».
— А ты разве не призрак?
— Тс-с-с, призраков не существует, Элли. Только никому не говори.
Глава 12. Роузхиллс
Франческа
Холодное зимнее солнце золотит верхушки окрестных холмов, рассыпается в снежном крошеве сияющими самоцветами. Кустарник, подаривший имя этой долине и окрестным холмам, торчит по склонам колючим частоколом. В наготе веток, лишенных зелени и цветов, мне чудится что-то скорбное. Ветер теребит остатки пожухлой листвы.
А низину заливает сумрак. Туман разметал над ней грязно-серые пряди, как ошметки гигантской паутины, и солнечные лучи съеживаются, отступают, брезгуя соприкасаться с влажными липкими нитями.
Чаша долины — полное теней озеро в окружении позолоченных солнцем холмов. Мрак вздыхает и плещется, точно жаждет, но не может выбраться из берегов. Под пеленой тумана и толщей сумрака покачиваются искореженные силуэты.
Они привлекательны и омерзительны, как бывает привлекательным и омерзительным только подлинное уродство.
— Это случилось здесь, — говорит Ламберт. — Вон у того дерева.
То, что он назвал деревом, больше похоже на воплощение ночного кошмара. Белесые лианы, ствол, как вздутая плоть в коросте цвета спекшейся крови, гнилостно-зеленые цветы и разбухшие алые почки, похожие на напомаженные, непристойно приоткрытые губы.
Десять лет назад там рос бук. В его тени прятался алтарь, на котором умер тот мальчик — Терри.
— Роузхиллс непохожа на искаженные земли, оставшиеся после Заката богов. Здесь нет инферно. И все же это место отмечено Хаосом. Вы не поверите, леди, но еще десять лет назад тут была прекрасная долина. Вся в зарослях жасмина и диких роз.
Он мог бы не убеждать меня. Я помню.
Помню, какой была долина десять лет назад. И помню, как небо стекало потоками раскаленной лавы, как вспухала, чавкала и вздрагивала земля, жадно пожирая кустарник, тела и даже себя самое…
— Тан Фианнамайл долго пытался узнать, что случилось в тот день. Мы опрашивали деревья, скалы и даже людей. Никто не знает всей правды, но всему виной человеческие маги. Из тех, что служат Хаосу в надежде получить больше силы. Людская глупость и жадность не ведает пределов.
Мне нечего возразить на эти слова, потому что он прав.
— Мы не знаем, как им удалось сотворить такое, — продолжает Ламберт. — Мы не знаем, как и почему Рэндольф и его побратим Терранс оказались здесь и что случилось с ними позже. Но нынче никто из фэйри по доброй воле не сунется на искаженную Хаосом землю.
