Дэвид не был эпидемиологом, но это не помешало ему задаться вопросом: почему у людей из разных районов вдруг появились одинаковые симптомы, причем примерно в одно и то же время? Может, с воздухом что-то не так?..
Выпил кофе… потом почувствовал себя плохо.
Плохой кофе? Неужели все эти люди в городе утром пили некачественный кофе? Дэвид оглянулся, взглянул на больную девочку.
Слишком мала, чтобы пить по утрам кофе. Но…
Дэвид подошел к маме больной девочки, которая не оставляла попыток дозвониться и вызвать врача по телефону.
– А что ваша дочурка ела сегодня на завтрак?
Женщина, сжимающая руку дочери, подняла на него заплаканные глаза.
– Что?
– Что ела на завтрак Кэтти?
– Ничего. Она никогда не завтракает. Пытаюсь впихнуть в нее хоть что-нибудь, но она отказывается.
– И ничего не пьет?
Женщина отвела глаза.
– Ну почему же? Апельсиновый сок.
Дэвид не спросил Фишера, пил ли тот помимо кофе апельсиновый сок. Может, в магазины города поступила большая партия зараженного чем-то сока? Вроде бы несколько лет тому назад уже произошла одна скандальная история с подделкой лекарств от головной боли. Впрочем, вряд ли тут просматривается аналогия с нынешней историей. Вряд ли все пострадавшие пили утром этот апельсиновый сок.
Но Дэвид все же спросил:
– А какой марки сок?
– Не помню… Он замороженный.
– Замороженный?
– Ну да, концентрат. И утром я разбавила его водой и перемешала.
Вода. Вода, с помощью которой готовят из концентрата апельсиновый сок. Вода нужна и для приготовления кофе.
Дэвид стал искать глазами больничное начальство. Множество врачей и медсестер суетились вокруг больных, и было трудно определить, кто тут главный. Может, его здесь вообще и не было.
Агнесс могла бы быть.
Дэвид вспомнил свою тетушку Агнесс Пикенс, которая заведовала этой больницей вплоть до того момента, пока несколько недель назад не решила покончить с собой, прыгнув со скалы в водопад Промис.
Словом, Агнесс, сколь ни прискорбно это осознавать, оказалась не слишком правильным человеком. Однако только теперь Дэвид понял, как катастрофически ее здесь не хватает.
Кто-то бесцеремонно отодвинул Дэвида в сторону. Мужчина лет под тридцать в бледно-зеленом хирургическом комбинезоне и шапочке, со стетоскопом вокруг шеи. Нижняя часть лица прикрыта хирургической маской, призванной защитить от микробов, носящихся в воздухе.
И тут Дэвид почувствовал себя совершенно беззащитным. Как только ему в голову не пришло, что буквально каждый человек в приемном покое мог оказаться заразным? Боже, да ведь это вполне возможно, что над городом с воздуха распылили какую-то заразу! Ведь в самом начале недели Промис-Фоллз уже, возможно, подвергся террористической атаке, когда кто-то устроил взрыв на автомобильной стоянке у кинотеатра под открытым небом. Правда, пока что не было никаких свидетельств в пользу того, что это устроили именно террористы – Промис-Фоллз, небольшой городишко, стал целью террористов, да этого просто быть не может! А теперь, несколько дней спустя, вот это?..
Мужчина опустился на колени перед Кэтти и сказал:
– Я доктор Блэйк. А как тебя зовут?
Кэтти, бледная как полотно, не ответила. Вместо нее заговорила мама:
– Кэтти. Ее зовут Кэтти. Я ее мать. Что происходит? Что это случилось со всеми нами?
Доктор не отвечал на эти ее вопросы. Заглянул Кэтти в глаза, затем приложил к ее груди стетоскоп.
– Гипотония, – сказал доктор Блейк.
– Гипертония? Высокое кровяное давление? Чтоб у ребенка в ее возрасте вдруг обнаружилась…
– «Гипо», а не «гипер». Пониженное кровяное давление.
– И каковы причины? – спросил Дэвид.
Врач обернулся к нему.
– Я не знаю, – ответил он.
– Может, все дело в воде? – предположил Дэвид. – Может, она оказалась некачественной или просто заразной?
Доктор несколько секунд обдумывал это его высказывание, задумчиво оглядывая помещение.
– Пожалуй, это лучшее объяснение, которое я до сих пор слышал, – пробормотал он. – Именно этим и объясняются кожные высыпания.
– Высыпания?
– Многие люди жаловались на зуд и раздражение кожи. – Он обернулся к матери девочки: – Ведите свою дочурку сюда.
– И сколько всего? – спросил Дэвид.
– Сколько кого? – переспросил доктор. И, отвернувшись от матери с девочкой, тихо спросил: – Больных или умерших?
Дэвид хотел спросить про больных, но с языка сорвалось:
– Умерших.
– Не поддаются счету, – прошептал он. – Каждую минуту умирают дюжинами.
Женщина подхватила Кэтти на руки. Двинулась следом за доктором, и вот они скрылись за пластиковой занавеской в одной из смотровой.
– Господи, – спохватился вдруг Дэвид и полез в карман за мобильником. Никаких сообщений ему не поступало.
Он выбежал из приемного покоя на улицу – машины «скорой» продолжали подъезжать, поток больных не иссякал. Он набрал домашний номер.
– Да? – ответила мама.
– Не пейте воду, – сказал ей Дэвид.
– О чем это ты толкуешь? Я все равно считаю, что бутилированная вода лучше любой другой и…
– Нет, воду из-под крана! Она может быть отравлена!
Арлин крикнула, но не Дэвиду:
– Не пей это, слышишь? Это Дэвид звонит. Я же сказала тебе, не пей!
– Передай папе, чтобы он не смел прикасаться к воде из-под крана, – сказал Дэвид.
– А он как раз собирался заварить новый кофе в кофейнике, старый дурак.
– Из-под крана ничего не пить. Даже чистить зубы этой водой не надо. Старайтесь, чтоб ни капли ее на кожу не попало. Скажите Итану! Обзвоните всех знакомых и предупредите, что пользоваться водой из-под крана категорически нельзя!
– А что случилось? Что не так с водой?
– Пока что точно не знаю, прав я или нет, – ответил Дэвид. – Просто это одна из основных версий, которая все объясняет.
– Так ты что же, собираешься…
– Мам! Обзвони людей!
И он отключился и начал перебирать довольно длинный список своих контактов в мобильнике.
Так, Марла Пикенс. Его двоюродная сестра. Недавно обрела младенца, о существовании которого не подозревала.
Мэтью.
Дэвид живо представил, как Марла делает смесь для младенца в бутылочке. И набрал ее домашний номер.
