Книга Странная женщина, страница 29. Автор книги Мария Метлицкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Странная женщина»

Cтраница 29

Любочкин махнул рукой.

– Да что там. Кроссворд, великое дело!

– Ну, не скажите, – вздохнула она. – Говорят, что хорошо развивает память.

Потом они пили чай – сначала молча, стесняясь и все не решаясь начать беседу. А потом – понеслось. Вдруг она стала рассказывать про себя, про сына, про внучку и про сноху. Про огород и цветы, которые она так любит, – георгины, левкои, флоксы. Потом стали говорить про грибы и обрадовались, что оба – заядлые грибники. Потом она вдруг вздохнула:

– Сто лет в лесу не была… Одной страшновато, а не с кем…

– Да сходим! – торопливо заверил Любочкин, небрежно махнув рукой.

Она вздрогнула от волнения, опять покраснела и вытянулась в струну, не решаясь переспросить или уточнить – а когда? Когда, собственно, сходим?

А он уже болтал про рыбалку, про дружка Ваську и «во-от таких сомов! В метр длиной. Веришь?»

Она верила. Кивала и верила. Всему верила – и про грибы, и про сомов.

Потом опять говорили – про маму, отца, про его родню. Она рассказывала что-то про маленького Петьку, а он про свою дочку Дашу, хвастаясь, что он уже дед и внука его зовут Дениской. Шикарный пацан. Умнейший!

Она подхватывала про внучку – красавица, умница.

– Вся, короче, в тебя, – хохотал Любочкин, – вылитая, короче!

А она опять краснела и говорила:

– Да ну, скажешь вот тоже! – А потом осторожно спросила: – Коля… Ты меня извини. Ради бога. Но что ты – в трусах? В простыне, в смысле? Без спортивного?

Он помолчал, а потом ответил:

– Честно сказать, неохота просить. Дашка, дочка, с малым. Он приболел чего-то. А бывшую… Неохота вот, понимаешь? Недобрая она, злая… Вредная, короче, дамочка.

Галя кивнула.

– И таких видали. Но ты… Не расстраивайся. Мало ли чего в жизни бывает… Наладится… может… – неуверенно добавила она.

Любочкин посмотрел на нее с интересом. Этаким мужским взглядом окинул ее. По лицу пробежался, по шее и по плечам. Притормозил на груди и вздохнул:

– Наладится. Может… И даже, – тут он помолчал, – скорее всего!

Утром, раздав завтрак, она побежала к метро. Там сбоку примостилась пара палаток со всяким рыночным барахлом. Она купила костюм спортивный. Китай. Синий с красными «генеральскими», как сказала продавщица, лампасами. Три пары носков, двое трусов и пару маек. Мыло и мыльницу, зубную щетку и пасту, два полотенца – поменьше и побольше. Тапочки домашние, велюровые, в клетку. Расческу, одеколон, гель для душа. Вдобавок – колбасы нарезанной полукопченой, полкило помидоров на веточке, три огурца свежих, две груши «конференс» и килограмм винограда кишмиш. Без косточек.

Глянула на часы и ойкнула – через пятнадцать минут обед, а она… Все копается. Точно – куконя!

Следующий вечер они провели вместе. Опять пили чай, говорили за жизнь. Любочкин повторял, что «такого человека он не встречал никогда».

– Ни разу – за всю, Галя, долгую жизнь!

Она смущалась, не поднимала глаз и все говорила:

– Да ну! Пустяки какие, не о чем говорить.

– Есть о чем, – сурово и твердо возражал Любочкин, – очень даже есть! Ты мне, Галя, поверь.

В свои выходные она тосковала, кругами ходила по квартире и слушала пластинку любимой Пугачевой.

Потом спохватилась, забегала и поставила тесто на пирожки – с капустой, с картошкой, с повидлом.

«Принесу гостинец, – подумала, – вот обрадуется!»

А когда пришла на работу, узнала, что Любочкин выписался.

– Как? – тихо спросила она, и сердце ее словно остановилось.

– Так, – пожала плечом равнодушная медсестра, – а что ему тут валяться? Здоровый кобель, на нем воду возить!

– Здоровый? – ахнула Галя и возмутилась: – Какой он здоровый? Это… на тебе, Люда, надо воду возить!

Села у себя в буфетной и разревелась. Долго ревела, до самого обеда. Зашла санитарка Тамара и предложила развезти обед за нее.

– А ты отдыхай, Галочка! Что я, не справлюсь?

На третьи сутки после смены Галина побрела домой. Медленно шла к метро, загребая ногами осеннюю грязь. В вагоне закрыла глаза – смотреть на людей не хотелось. Тошнило просто от всех этих лиц.

Шла к своему подъезду, не поднимая головы. Думала: «Вот сейчас лягу, и на два дня. Вообще не поднимусь. И гори все огнем!»

Она поднялась в квартиру, включила свет и поставила пластинку. Пугачева пела так пронзительно, так душевно, что она опять расплакалась, плюхнувшись на стул в коридоре.

В дверь раздался звонок. Галина, чуть подумав, открыла. На пороге стоял Любочкин, и в руках у него был букет из белых гвоздик.

– Пустишь, хозяйка? – смущенно проговорил он и тут же шагнул в прихожую.

Она взяла из его рук цветы и продолжала стоять, замерев и глупо моргая глазами.

– Есть чего… поесть в доме? – строго спросил он. – Ну, из еды?

Она вздрогнула, словно очнулась, закивала головой и быстро затараторила:

– Пирожки есть – с картошкой, с капустой и сладкие. Полотенцем прикрыла – наверное, не зачерствели. И в холодильнике. Вот разогреем – и с чаем!

Он важно кивнул.

Она бросилась на кухню – разогревать пирожки и ставить чайник. Он прошелся по квартире, вышел на балкон, свесился вниз, оглядел двор.

Стол был накрыт. Они молча выпили чаю. Он оглядел стены и кивнул на обои.

– Поменять надо, Галя! Несвежие!

Она сглотнула, кивнула и уставилась на него.

Потом пошли в комнату, где надрывалась от горя певица – «Без меня тебе, любимый мой, земля мала, как остров! Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом!»

Любочкин протянул к ней руки и привлек к себе. Галина побледнела и закрыла глаза. Певица уговаривала любимого ей поверить. Галине тоже очень хотелось поверить Любочкину. Она положила голову ему на плечо.

Они танцевали.

Любовь – нелюбовь

Пьяный гость продолжал топтаться на пороге. Господи, помоги!

Но Господь не ответил. Гость, покачиваясь, продолжал исторгать комплименты:

– Фрау Люба! Прекрасная фрау! Вы красивы, как…

Он замолчал, только пощелкивал холеными пальцами с маникюром, подбирая слова.

Потом, причмокивая сочным ртом, оживился:

– Вы – ко-ро-ле-ва, Люба! Вы – цветущая роза!

Он был явно доволен собой, этот фриц!

Он – да, а вот Люба не очень. Точнее, совсем недовольна. Злость, гнев и раздражение закипали в ней, темной завесой застилая любезность и законы гостеприимства.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация