Байта прошептала:
– Сначала Академия, потом Хейвен… Несчастья будто преследуют нас по пятам, а нас не трогают. Мы всегда ухитряемся ускользнуть, будучи на волосок от гибели. Сколько же это будет продолжаться?
Эблинг Мис не слушал ее. Он, казалось, говорил сам с собой:
– Но есть еще один вопрос, Байта: помнишь, как-то в новостях болтали, что, дескать, паяц Мула не был найден на Терминусе, что он удрал в Хейвен или туда его умыкнули те, кто, собственно, похитил в самом начале? С ним связано нечто важное, Байта, и все время остается важным, а мы никак не можем этого понять. Магнифико должен знать что-то такое, что смертельно для Мула. Я в этом уверен.
Магнифико, бледный как полотно, заикаясь, запротестовал:
– С-сэр, б-благородный г-господин, к-клянусь, что я не в силах в-выполнить ваше ж-желание! Я вам все, все рассказал, а с помощью вашего теста вы в-вытащили из меня все, что я знал, но не знал, что з-знаю…
– Знаю. Знаю! Нет, это что-то совсем незначительное, какая-то пустяковая мелочь! Такая мелочь, что ни ты, ни я не обратили на нее внимания и не понимаем, для чего она и с чем ее едят! Но я должен ее найти, эту мелочь, – потому что скоро и Мнемон, и Исс сдадутся! А когда они сдадутся, только мы и останемся – последние капельки независимой Академии!
Ближе к центру Галактики звезды стали встречаться все чаще. Их притяжение все больше мешало осуществлению межзвездных прыжков. Торан понял это, когда после очередного прыжка их корабль оказался в непосредственной близости от красного гиганта. Вырваться из объятий его притяжения удалось только после двенадцати бессонных, напряженных, изматывающих часов.
Карт у него было явно недостаточно, опыта – тоже, как в навигации, так и в математических расчетах. Поэтому после каждого очередного прыжка Торан проводил дни и ночи напролет, вычерчивая курс корабля.
В конце концов эта работа стала коллективной. Эблинг Мис проверял математические расчеты Торана, а Байта проводила сверку маршрута различными обобщенными методами, и вместе они принимали окончательное решение. Даже Магнифико не остался без дела – его засадили за компьютер для проведения самых элементарных операций. Ему это, как ни странно, пришлось очень по вкусу. Он оказался на удивление способным и продуктивным помощником.
К концу первого месяца путешествия Байте удалось довести тонкую красную ниточку маршрута на трехмерной модели Галактики примерно до половины намеченного пути. Склонив голову набок, она саркастически заметила:
– Знаете, что это мне напоминает? Мертвого дождевого червяка, страдающего хроническим несварением. В конце концов, Тори, ты приведешь нас обратно в Хейвен.
– Так оно и будет, – буркнул Торан, угрожающе зашелестев картой, – если ты не замолчишь!
– А ведь наверняка, – продолжала Байта, – есть прямой путь, ровненький, как меридиан.
– Да? Во-первых, моя дорогая, чтобы проложить такой маршрут, потребовалось бы угробить пятьсот кораблей, которые бы прокладывали его лет пятьсот, и на моих вшивых картах за полкредитки он не указан. Кстати, может быть, именно прямых путей нам и следует избегать. Не исключено, что там-то и кишат корабли противника. И потом…
– Ох, ради бога, Тори, я сейчас сгорю в пламени твоего праведного гнева!
Она ласково погладила его по голове и запустила пальцы в его непокорную шевелюру.
– М-м-м… – простонал он. – Ну, держись!
Схватил Байту за обе руки, потянул, и через мгновение все оказались на полу – Торан, Байта и стул в придачу – настоящая куча-мала! Стул быстро освободился, а молодые супруги продолжали упорную схватку, сопровождавшуюся сдавленным хохотом и нанесением друг другу «сокрушительных» ударов.
Торан неохотно отпустил Байту, когда в отсек управления вошел Магнифико.
– В чем дело?
Физиономия паяца выражала крайнюю степень обескураженности. Кожа на переносице побелела, лицо покрылось мелкими морщинками.
– Приборы ведут себя так странно, сэр! Я там ничего не трогал, поскольку мое невежество…
В две секунды Торан оказался у пульта управления. Глянув на приборы, он холодно сказал Магнифико:
– Разбуди Эблинга Миса. Попроси его спуститься сюда.
Вошла Байта, поправляя растрепанные волосы. Торан сказал:
– Нас выследили, Бай.
– Выследили? – прошептала Байта, уронив руки. – Кто?
– Бог знает, – пробормотал Торан. – Только мы под прицелом бластеров.
Он сел за пульт и металлическим голосом сообщил по субэфирной связи идентификационный код корабля.
Когда в отсек управления вошел заспанный, в помятой пижаме Эблинг Мис, Торан сообщил с безнадежным спокойствием:
– Похоже, мы пересекли внутреннюю границу некоего королевства под названием Филианская Автархия.
– Сроду о такой не слышал, – буркнул Эблинг Мис.
– Я тоже, – ответил Торан, – но, как бы то ни было, остановил нас филианский корабль, и что теперь будет, можно только гадать.
Капитан-инспектор с филианского корабля ступил на борт в сопровождении шестерых вооруженных солдат. Он был маленького роста, с жидкими волосами, тонкогубый. Сильно закашлялся и раскрыл блокнот на чистой странице.
– Ваши паспорта и документацию на корабль, пожалуйста.
– У нас ничего этого нет, – ответил Торан.
– Ничего нет, говорите?
Он вытащил из нагрудного кармана микрофон и быстро проговорил в него:
– Трое мужчин и одна женщина. Документы не в порядке.
Сделал соответствующую пометку в блокноте и спросил:
– Откуда следуете?
– Из Сивенны, – без запинки ответил Торан.
– Где это?
– Тридцать тысяч парсеков отсюда, на восемьдесят градусов западнее Трентора, на сорок градусов…
– Ладно, ладно… – махнул рукой инспектор. Торан, заглянув ему через плечо, увидел, как он пишет: «Откуда прибыли: Периферия».
Филианец продолжал:
– Куда направляетесь?
– В тренторский сектор.
– С какой целью?
– Туристическое путешествие.
– Груз имеете?
– Нет.
– Гм-м… Ну, это мы проверим.
Он кивнул своим людям, и двое из них быстро принялись за дело. Торан не протестовал.
– Как вы попали на филианскую территорию?
– Мы не знали, где находимся. У меня карты очень неточные.
– Вам придется заплатить сто кредиток за ваше легкомыслие, а кроме того, таможенную пошлину и тому подобное.
Он снова поднес к губам микрофон, но на этот раз больше слушал, чем говорил. Обернувшись к Торану, спросил:
