Или представьте себе, что где-то за пределами Академии было разработано новое оружие, способное противостоять всей мощи вооруженной Академии. Это также могло бы вызвать серьезное отклонение в схеме, хотя и с меньшей вероятностью, чем в первом случае. Но и этого не произошло. Муловский депрессор ядерного поля оказался неуклюжей самоделкой, ему можно было сопротивляться. Это было, кстати, единственное примененное им технологическое новшество, да и то, как видите, несуразное.
Но было и второе допущение, гораздо более уязвимое. Селдон предположил, что реакции людей на стимулы различного рода будут оставаться неизменными. Если признать, что первое допущение не может быть нарушено, значит, может быть нарушено второе! Некий фактор должен был перевернуть, дезорганизовать человеческие эмоции, иначе Селдон бы не проиграл и Академия бы не пала. Какой мог быть другой фактор, кроме Мула? Ну, прав я или нет? Есть изъян в моих рассуждениях?
Байта нежно погладила высохшую руку Миса.
– Вы правы, Эблинг.
Мис обрадовался, как ребенок.
– Ну вот! И это, и многое другое оказалось так просто! Говорю вам, я иногда поражаюсь тому, что происходит у меня в голове! Когда-то все казалось таким туманным, таинственным, а теперь все так ясно! Никаких вопросов! Как только возникает какая-то проблема, она тут же сама собой разрешается у меня в мозгу, и я все отчетливо вижу и понимаю. Догадки, идеи так и рвутся наружу. Внутри меня что-то движется, все вперед… и вперед… так, что я не могу остановиться… и не хочу ни спать… ни есть… только вперед… и вперед… и вперед…
Голос его перешел в свистящий шепот. Он коснулся лба иссохшей, покрытой синей сеткой вен рукой. Глаза его подернулись дымкой. Огонь в них погас. Он тихо проговорил:
– Значит, я так и не сказал вам, в чем состоит сила Мула? Но откуда же… Ты, кажется, сказала, что вы знаете об этом?
– Я говорила про капитана Притчера, Эблинг, – проговорила Байта. – Помните?
– Это он вам сказал? А… как он узнал об этом?
– Он был обработан Мулом. Он теперь полковник и служит у Мула. Он приходил, чтобы посоветовать нам сдаться Мулу, и сказал нам… ну, в общем, то же самое, что сказали вы.
– Значит, Мул знает, где мы? Мне нужно спешить. Где Магнифико? Его нет с вами?
– Магнифико спит, – сказал Торан. – Уже далеко за полночь.
– Вот как? А я? Я спал, когда вы вошли?
– Да, вы спали, – уверенно заявила Байта. – Но работать вы больше не будете. Немедленно в постель! Пойдемте. Тори, помоги мне. А вы перестаньте меня отпихивать, Эблинг! Еще ваше счастье, что я не заставляю вас пойти под душ. Сними с него туфли, Тори. А завтра придешь к нему с утра и выведешь его на воздух, пока он совсем не растаял. Да вы на себя в зеркало посмотрите, Эблинг. Вы только что паутиной не заросли. Есть хотите?
Эблинг Мис покачал головой и рассеянно поглядел на Байту, приподнявшись на кушетке.
– Попросите Магнифико спуститься ко мне завтра.
Подоткнув одеяло, Байта твердо заявила:
– Завтра, мой дорогой, к вам приду я и принесу чистое белье. Примете хорошую ванну, а потом выйдете на солнышко, сходите на ферму.
– Я не могу, – еле слышно отозвался Мис. – Слышите? Мне нужно торопиться!
Его редкие седые волосы рассыпались по подушке серебряной короной. Заговорщическим шепотом он спросил:
– Вы хотите найти эту… Вторую Академию, правда же?
Торан резко обернулся, подошел и сел на кушетку рядом со стариком.
– Что насчет Второй Академии, Эблинг?
Психолог выпростал руку из-под одеяла, слабыми пальцами прикоснулся к рукаву куртки Торана.
– Академии были созданы по решению Психологического Симпозиума под председательством Гэри Селдона. Торан, я нашел материалы этого Симпозиума. Целых двадцать пять фильмов. Я просмотрел все варианты.
– Ну и?
– Ну знаете, по ним легко найти точное место расположения Первой Академии, если вы хоть немного знакомы с психоисторией. Так же легко его вычислить путем математических уравнений. Но, Торан, никакого намека на Вторую Академию. Никакого упоминания.
– Не упоминается?
– Конечно, упоминается! – сердито закричал Мис. – Кто сказал, что нет?! Но очень мало! И важность ее – а все говорит за это – более скрыта, завуалирована. Неужели не понимаете? Более значительная роль отводится Второй Академии. В переломный момент, момент, который рассчитан. Все это я узнал из протоколов селдоновского Симпозиума. Так что Мул пока еще не победил…
Байта молча выключила свет.
– Спать, спать…
Супруги молча поднялись к себе.
…На следующий день Эблинг Мис принял ванну и переоделся, выбрался наверх, поглядел на солнце Трентора, подышал его воздухом в последний раз. К концу дня он уже снова окопался в гигантских книгохранилищах библиотеки, чтобы больше никогда не выйти оттуда.
А наверху жизнь текла обычным чередом. Ночью в небе над Трентором можно было разглядеть яркую, спокойную звездочку – солнце Неотрентора. На ферме шел весенний сев. Территория Университета была безлюдна и молчалива. Казалось – так же безлюдна и пуста вся Галактика. Как будто никакого Мула нет и в помине.
Байта размышляла об этом, поглядывая на Торана, который спокойно раскуривал сигару и поглядывал на небо.
– Прекрасный день, – проговорил он.
– Да, прекрасный. Ты в списке все проверил, Тори?
– Вроде бы все, что ты просила, – полфунта масла, дюжина яиц, зеленая фасоль… – как будто все в порядке. Не волнуйся, Бай, все принесу.
– Хорошо, только смотри, чтобы овощи были свежие, а не музейные экспонаты. Кстати, тебе Магнифико не попадался на глаза?
– После завтрака я его не видел. Наверное, он внизу, у Эблинга, фильмы смотрит, как обычно.
– Ладно. Ну давай не теряй времени, мне яйца к обеду нужны.
Улыбнувшись и помахав рукой на прощание, Торан отправился в сторону фермы.
Как только он исчез из виду, Байта пошла на кухню, но, дойдя до двери, вернулась и пошла в сторону колоннады, ведущей к лифту, и спустилась в книгохранилище.
Эблинг Мис был там. Он прильнул к окуляру проектора как приклеенный. Рядом с ним сидел Магнифико, скрючившись на стуле, – сплошные локти и коленки. Венчал это коленчатое сооружение его знаменитый нос.
Байта шепотом окликнула его:
– Магнифико!
Паяц вскочил.
– Моя госпожа… – хрипло прошептал он.
– Магнифико, – ласково сказала Байта, – Торан ушел на ферму, а я кое о чем забыла его попросить. Будь хорошим мальчиком, отнеси ему записку, ладно? Я сейчас напишу.
– С радостью, моя госпожа! Я всегда так счастлив, когда могу оказать вам хоть небольшую услугу.
