– Как угодно.
И Феликс сходил на кухню за бутылкой и коньячными бокалами.
Осушив бокал одним глотком, Сабуркин закусил паэльей, откашлялся и произнес:
– А я умею взрывать тарелки и вилки гнуть. Хотите, покажу?
Глава 26
Наконец-то напряжение, скованность сошли, и словно прорвало плотину: люди принялись выговариваться, наперебой рассказывая друг другу о своих возможностях, как они проявились, сколько хлопот доставили. Как-то само собой все перешли на «ты», отбросив отчества, лишь Арина никак не могла заставить себя обращаться к Феликсу иначе, чем Феликс Эдуардович.
– Аля, а у тебя со стенами как так получилось? – поинтересовался Валентин, умудряясь дотянуться через весь стол, чтобы подлить ей коньяку.
– Эх, та еще история приключилась! – Женщина махнула рукой, едва не столкнув тарелку Германа на пол. – Я ж по образованию товаровед. До тридцати пяти лет жила с мужем, сыном в области, дом у нас свой был, хозяйство, огород. Муж все мыкался, где только не пытался подрабатывать, да проку с него все равно мало было, все я на себе тащила. Он и раньше выпивал, но в меру, без запоев, а потом как с цепи сорвался. И по врачам, и по целителям его таскала, да без толку. Вот и допился однажды, замерз зимой в сугробе, метров сто до дому не дошел. Так мы с Егором вдвоем остались, ему тогда еще и двенадцати не было.
Восьмого марта собрались мы нашим бабским коллективом в клубе, попеть, поплясать, от жизни своей маленько отдохнуть, как вдруг гроза началась. Представляете? Снега кругом по колено еще, а тут вдруг гром и ливень. Как эта молния в клуб залетела, до сих пор не понимаю, но это была самая настоящая шаровая молния! А потом она взорвалась. Хорошо пожара не случилось, хоть многие и пострадали, ожоги получили, да через меня заряд прошел, сознание потеряла. Но обошлось, только ожог небольшой на спине остался. Думаю, из-за этого и получилась моя способность.
В конце мая беда у нас стряслась. Зашла к соседке после работы, да заболтались, засиделись, слышу – народ с улицы кричит, дом мой загорелся. Старый, деревянный, вспыхнул как спичка. А сын-то мой, Егор, внутри! Пожарным пока дозвонишься, пока дождешься! В окнах огонь, из всех щелей дым валит, я мечусь, что делать не знаю, в голове потемнело, дальше как в тумане все помню. И не поняла, как удалось, да только через стену я в дом прошла, сына схватила и вытащила на задний двор. И потом не думала, как в дом попала, не до этого было, без всего на улице остались. Две машины у меня тогда имелось – продала их, что на книжке накопилось – все сняла, да перебрались мы с Егором в Подмосковье, с нового места решили жизнь начать. Пока деньги были, справлялись, потом похуже стало, никак работу не могла хорошую найти. От нужды вспомнила, что гадаю я на картах неплохо, бабка моя еще научила. Попробовала – пошло дело, появились клиенты. Егорку своего деньгами этими выучила, на ноги поставила, сейчас вот дальше учится, во Франции. Жениться уже там собирается, фотографии недавно присылал: хорошая девочка, на кошечку похожа, глазки такие ясненькие, видно, что миленькая. Как только с невесткой своей по-французски говорить буду – не знаю, но ничего, справлюсь.
Промочив горло, Алевтина продолжила:
– Так вот, а потом как-то раз было дело: из дома вышла, дверь захлопнула, а ключи не взяла. Вспомнила тот случай, дай, думаю, рискну, попробую. И получилось – прошла сквозь стену. Что с этой способностью делать как не знала, так и по сей день не знаю, но раз уж пригодилось, жизнь моему сыну спасло, значит, и дальше польза будет.
Алевтина замолчала. Молчали и остальные. Валентин взял бутылку коньяка, привстал и снова потянулся через стол к ее бокалу.
– Ой, Валечка, мне хватит! – замахала руками женщина. – Лучше винца, а то голова задуреет!
Винный бокал наполнил Гера и спросил, кому еще подлить.
– Мне… если можно, – тихо ответила Арина, на что ее дед неодобрительно крякнул, но промолчал.
Подложив себе на тарелку еще салата, Никанор развернулся к Алевтине:
– А скажи-ка, милая, через двери-то закрытые проходишь?
– Нет, – качнула она пышной прической, – только через стены.
– Любые? – поинтересовался Гера. – В смысле – из любого материала?
– Не совсем, – Алевтина тщательно собрала вилкой остатки гарнира с тарелки, помогая куском хлеба, – через железо не могу. Железобетон очень сложно, даже не рискую. Через бетон сложно, но можно, а вот дерево, кирпич – без проблем. Феликс, подай вон то мяско, будь добр, очень уж оно вкусное!
– Конечно. – Феликс взял блюдо с жаренной на гриле корейкой ягненка и подошел к женщине. – Что еще положить?
– Хватит пока, надо же и за фигурой следить! Так, а у кого тост созрел? У всех налито, а не выпито! Непорядок!
– Давайте, я скажу, – Герман взял бокал и поднялся. – Друзья, думаю, выражу общее мнение, если скажу, что благодарен Феликсу Эдуар… Феликсу за то, что он совершил это маленькое чудо: нашел, собрал нас здесь всех вместе, познакомил друг с другом, подарил прекрасный вечер. Не берусь говорить за всех, скажу только за себя: буду рад сотрудничеству, я готов с вами… с тобой работать, Феликс, надеюсь, мой дар окажется полезен.
– Да все не против! – Валентин запустил пятерню в давно не стриженные кудри и взлохматил их еще сильнее. – Только чем мы заниматься-то будем? Никак в толк не возьму, что мы делать-то конкретно собираемся?
Держа в руке бокал вина, Феликс смотрел на бутылки в центре стола каким-то странным взглядом, полным тихой, необъяснимой злости, и молчал. Спас ситуацию звонок в дверь.
– Еще кого-то ждем? – вопросительно приподнял кустистые седые брови Никанор.
– Вроде нет.
Феликс резко встал, с грохотом отодвигая стул, и быстро вышел из гостиной. Открыв дверь, он увидал охранника Алексея.
– Феликс Эдуардович, бога ради, простите за беспокойство, – сказал он. – Когда вы в последний раз Марию Львовну видели?
– Кого?
– Соседку вашу, – Алексей кивнул на дверь квартиры напротив. – Марию Львовну.
– А… не скажу точно, где-то с неделю тому назад, наверное. Что-то случилось?
– Надеюсь, ничего, – с угрюмым и одновременно виноватым видом произнес охранник. – Вы же знаете, я работаю сутки через двое, а Геннадий уволился, сказал, нервы расшатались, слуховые галлюцинации у него вроде начались, да и вообще, чертовщина какая-то в нашем доме происходит. Его временно подменяют, но я все равно один пока остался…
– Алексей, извини, у меня сейчас гости, если можно, скажи конкретно, в чем проблема.
– Мария Львовна каждый день в девять утра ходит в магазин за молоком и хлебом, если куда-то уезжает на пару дней, то оставляет мне ключи, чтобы я цветы поливал – у нее в квартире цветы, она за них переживает. Так вот, я Марию Львовну уже восьмой день не вижу, и ключей она мне не оставляла. Вот, думаю, может, вы ее видели?
