– Нет, таких я ни разу не встречал. Обычно ему надо смесь разных ингредиентов, которые содержатся в копируемой вещи. Вот, допустим, патрон. Из чего состоит? Разный металл, порох и прочее. Поэтому многие гильзы собирают – кстати, вот тебе и возможность споранов немного подзаработать, видел же россыпи на дороге? Ну, и охотничий припас тоже в цене, как сам по себе, так и в качестве источника сырья для ксеров. Хотя поговаривают, своими глазами не видел, что имеются и суперксеры, которым что ни дай, во что угодно превратят. Вот надо ему патрон, он в одну ладонь его зажимает, другой чисто земли или чего черпает, чтобы по массе проходило, щелк глазками – и еще один патрон в руке. Хотя думаю – враки это. У нас тут много чего болтают, если всему верить… Сам понимаешь.
– А из-за чего спор у них? – кивнул в сторону командования, сам думая про то, уж ли не мой Дар проявился, когда я избежал смерти в чреве вертолета? Только как это осторожно вызнать? Не хочется открывать такого о себе потенциальному противнику.
– За баранки «Тигра» и «Карателя» не хотят водилы садиться. Вот и спорят, кто куда. Ссыкуны…
– Смотри, что я нашел, – появился Каштан. Вид у него был немного обеспокоенный, в руках сжимал белый лист бумаги формата А4.
– Твою мать, Красный крест! – Третьяк только мельком взглянул на добычу товарища, но с ходу выдал непечатную руладу.
– Ага, похоже, именно они БТРы угнали, только что здесь забыли?
– А где ты его нашел, может, притащило откуда-нибудь ветром?
– В тюрьму, во второй коридор? Прямо на кучу дерьма? Сомневаюсь… – отрицательно помотал тот головой.
– Он в говне, что ли?! – возмутился Третьяк.
– Нет, в фиалках, говорю же, нагадил там кто-то – вот этим жопу и вытер! – Каштан потряс вроде чистым листом.
– Ты, гребаный следопыт Чингачгук Вырви Глаз! Что, сказать просто нельзя было? Надо эту гадость обязательно тащить? – Рожа у Третьяка, и так красная, здесь сделалась бордовой.
– Да ладно ты, это чистый, видимо, выронил, пока «думал», но два точно по назначению использованы. Слушай дальше: двери все технично вынесены, там же, знаешь, тюрьма, вот в нее зачем-то они и совались, остальное вообще не тронуто. По проплавам судить и остаткам упаковки – ресовская термитка. Петли и замки как автогеном срезало. Камеру еще одну зачем-то трупачьем набили, вонь – глаза режет. Дальше: несколько характерных отпечатков протектора «Мастодонтов», там схалтурили, асфальт плохой положили, а он на солнце и потек. А так бы фиг тебе, а не следы, сам знаешь, какое у них давление на грунт. В склад крестовики не сунулись, похоже, прихватили БТРы попутно.
– Вот мне интересно, что им здесь надо было?
– Не знаю, – пожал плечами Каштан. – Да и знать, если честно, не хочу, главное, чтобы они сюда больше не совались. А то все поляны обгадят. Уже вон… Еще и вот такую кучу наложили! – на уровне пояса показал он ладонью.
– А Красный крест – это что? – подал голос я. Пророчество психа сразу вспомнилось, заставило шевельнуться волосам на затылке, нет, понимал, что совпадение и такого просто не бывает. Почти сразу про этих товарищей тогда подумал, когда еще псих на крыше проповедь задвинул. Крест пусть и кельтский, но на боевых машинах был красным. И сейчас вновь тревожные звоночки-колокольчики позвякивали в голове, психология и Фрейд, мать их так. Тем гадалки и берут, все донельзя туманно, а уж ты сам додумываешь и придумываешь детали, подгоняешь под их слова реальность, главное, чтобы на момент предсказания им удалось ошеломить, огорошить. Только одно дело – искать во всем тот же символ, другое – когда уже существует сложившееся название.
– Постигающие, есть такая секта, так у них эмблема – кельтский крест, но малюют они его везде красным, сначала их «крестоносцами» звали, а потом вот так переработалось в «Красный крест», а дальше и «крестовиками» погнали, бывает, и «красноносцами» зовут. Вот их тавро! Везде, куда шаловливые ручки дотягиваются, там рисуют, даже на оружии и амуниции!
Сунул он мне под нос лист бумаги, где в верхнем правом углу была уже знакомая эмблема – крест в круге, а верхний колонтитул чернел готической латиницей: «Hic locus est ubi mors gaudet succurrere vitae».
– А секта здесь – это как? – задаю глупые вопросы, но мне нужна информация, еще и надо как-то себя нигде не выдать, что имею некоторые представления о том, кто такие Постигающие. Опять же, девиз Парижского анатомического театра себе не зря выбрали: «Это место, где смерть охотно помогает жизни». Судя же по речам и действиям того же Цемента, вивисекторы еще те.
– Как, как… Что, всяких свидетелей Иеговых у себя Там не видел, не сталкивался с ними? Вот здесь то же самое! Только хуже. Чем занимаются – никто не знает, но соваться к ним себе дороже. Много у них бойцов грамотных, с ресами, опять же, какие-то шашни, за это оружие, транспорт, амуниция такие – закачаешься. Чисто звездные войны. Но и, с другой стороны, они тоже ни к кому не лезут. Могут даже помочь…
– А могут и из пулемета шарахнуть или из пушки, – добавил Третьяк. – Совет, Вальтер: никогда, слышишь, никогда не связывайся с сектами. Даже товарно-денежные с ними лучше не иметь. У них у всех мозги набекрень, они будут с тобой хлеб ломать, кровь проливать, а в один момент возьмут и чисто Улью в жертву принесут или еще что-нибудь сотворят эдакое, тем же Внешникам загонят на органы.
– Постигающие жертвы не приносят, это Дети Стикса, – возразил Каштан.
– Откуда ты знаешь? Скажу так: я даже в душе не представляю, чем занимается Красный крест, может, людей спасает, а может, и режет их втихую, но близкое знакомство с ресами как бы намекает, что ни хрена они не добрые самаритяне! Вот нам откуда их техника достается? Только то, что стронги набьют! Ты слышал, чтобы Постигающие засады на нолдов устраивали? Нет? Вот и я не слышал, а техника у них имеется!
– Были бы они как муры, в Остроге их представительства бы не было. Или ты думаешь, Шайтан у Князя мышей не ловит?
– Ну да, ну да, – неопределенно протянул Третьяк и замолчал.
Командир, видимо, устал увещевать и просить, поэтому решил применить последний довод:
– Все, я сказал так! БТРов нет! Берем всю оставшуюся технику! Шпунт – «Каратель», Зондер – «Тигр», Тихоня и Миксер – «Тайфуны». Время пошло. Машины осмотреть, к походу подготовить, дозаправить, поломка или придется бросить – вычту. Должны еще будете! Гаврош, на тебе связь, все проверь. Миксер, свой тарантас сразу ставь на загрузку, Дохлер покажет куда. Давайте, мужчины, резко, резко!
Все засуетились, забегали. Сразу стали заводиться машины.
– Наконец-то, мля, а то устроили Всероссийский день голосования! Пошли, узнаем, что и как, – выплюнул жвачку Третьяк и направился к командиру, который продолжал нарезать задачи. Я пошел вслед за ним. Посмотрим.
– Теперь ты, свежак. – Гранит обратил внимание на меня, отчего-то одарив вновь злым взглядом. Странно это. Нет, бывает так, что возникает стойкая антипатия у двух людей, она вообще может не иметь никаких под собой причин, явных по крайней мере, но такое случается крайне редко. И обычно данный процесс взаимный. А тут непонятно… Вопросы, вопросы. – У тебя сейчас два варианта. Первый – сидишь тихо, как мышь, в броне. Никуда не высовываешься, лишнего не палишь. Второй – шаришь по округе, добываешь себе средства, вон те же гильзы с дороги собери и одежду, а то бомж бомжом, но к нам, пока мы на выезд не встанем, даже не приближаешься. Где, что и сколько мы будем брать – это не твое дело! Понял? Скажу так, в обоих случаях молчишь везде в тряпочку, особенно в Остроге. Ничего не видел, ничего не знаешь. Кто будет настойчив, пусть по всем вопросам к Граниту обращается, то есть ко мне. Пасть откроешь, не посмотрю, что свежий, – меры приму. Что не ясно?
