– Мне вот интересно одно: кому, если он найдет, будет принадлежать такой клад, если в Остроге дело будет? – вылез Дохлер.
– Тому, кто найдет, по законам Княжества, – ответил Каштан.
– Да-а-а, нехило сундук жемчуга, да тут за такое половина мурами станет! Одну-то шестьдесят процентов рейдеров, кто восточнее, ни разу в жизни не видели, а тут сундук!
– Ты за себя, Дохлер, говори, а рядом со мной, с честным рейдером, ты с бадьей жемчуга туда-сюда ходи, и мне насрать! – неожиданно вызверился Третьяк. – Не мое, и мне не надо! Свое я сам добуду! И все вы так же должны думать!
– А мы что?! Может, мы тут планы строим, как кого-то ограбить? Нет?! Так чего ты наговориваешь-то?! А?! – зло спросил Дохлер. – Мне тоже плевать, что там и как! Но! Я тебе говорю, что половина в муры перекрасится! Скажешь, нет? Вот увидишь, так и будет! Слух про богатство прошел? Прошел! Цемент мертв? Мертв! Так что сейчас такой Остров сокровищ будет – мало никому не покажется! Жемчуг для них – это все! И муры, вот помяни мое слово, за Вторую линию подтянутся, у того же Рихтора своих соглядатаев тьма…
– Ладно, Дохлер, извини, если что не так, устал я что-то. Без обид? И не тьма, конечно, но есть, есть…
– Да ниче, нормально все. Без обид. С последним согласен, но увидите все, – продолжал пророчествовать Дохлер, тряся назидательно указательным пальцем, – трупов за периметром прибавится. Сколько всего крестников у Цемента? Сорок, пятьдесят? Вот, считай, каждого из них трясти будут, так или иначе! И сами они тоже ребята ушлые! Одна рожа другой хитрее. Вон нашего свежака взять, тоже крестник, так вид у него – только-только с крытки вылез, где топнул лет десять! И хозяйственный, вон как поели от души. – Вот ведь, сука, в мою сторону кивнул. – Ты только, мужик, в голову не бери, но реально видок у тебя еще тот! Без обид?
Это ко мне обратился.
– Да без обид. – Я только плечами пожал, мол, что тут скажешь?
– Крестников в Остроге у него осталось штук десять-двадцать. Постоянно шкуру трут.
– Ну, вот их всех будут за яйца ловить, дело ли – чумодан жемчуга!
– Я тоже набоковую, Гыча, толкнешь, как черед настанет! – поднялся Каштан, отряхивая зачем-то колени.
– Не, а я думаю, что в самом Остроге искать этот чемодан бесполезно! – донеслось до меня, вот неугомонные. – Посудите сами, мужики, Цемент жил только в гостиницах, дом свой не приобрел, хоть и гражданин. И постоянно мотался везде. С неделю назад у меня Герберт спрашивал, он на смене стоял, что за ящик с собой Цемент потащил. Ему, конечно, без разницы, но говорит, бледный, потный, а сам кейс к себе прижимает и даже на секунду боится оставить без присмотра.
– Спрятал где-нибудь! Сто пудов!
– Да и по-любому на карте своей отметил. Карта у него знатная была, никому не показывал! Она ему еще от его «крестного» перешла, у Дюди покупал пачку – точно знаю, при мне терки были. От команды Лысого Доктора, считай, все в наследство перешли. Там архив, полюбасу!
– Нет, показывал, с эСэСэСэРа которые, у нас еще останавливались, с месяц назад, куда-то дальше в Пекло полезли, обратно вроде не возвращались.
– Ну, им он за два десятка гороха маршрут обрисовал. А бесплатно карту он не показывал.
– Ну, так и я не покажу! Нашел дураков, тут за каждую отметку литрами пота, порой крови платишь, а ты покажи… Я только бесплатно хрен покажу, и то не тебе, а какой-нибудь красивой молодке.
– Ты себя в зеркало-то видел, молодка?
– А мне и не надо красотой блистать, карманы, полные рублей, действуют в сто раз лучше на баб, чем смазливая мордашка!
– То-то Гурт со своим борделем не знают, куда жемчуг девать! Слышал я, что на девичниках им горох в трусы кидают, а которых удовлетворяют хорошо, так там вообще жемчуг… Нехилая работенка – одни удовольствия, трахаешь баб, бухаешь, нюхаешь кокс, а они тебе еще и платят за это.
– Дохлер, тебе завидно, что ли? Сам бы так смог?
– Не, я пас, говорю лишь про то, что вон Шпуня глаголет, типа, рожей смазливой не надо обладать, чтобы женский пол клевал. Надо! Вот, например, я… Что, скажите, бабосов нет?
Кто-то заржал одобрительно.
– Вот я про то же, как тот Паниковский: всех куплю, продам и снова куплю. Только не клюют на меня бабы. И ничего поделать с этим не могу, в тренажерку хожу, такие массы тягаю, а мамон и жир как были, так и есть. Неделю тут не вылазил, один черт! Даже на один кэгэ не похудел, а жрал в три раза меньше, чем обычно. Вот так-то!
– Так правильно, тебе фотомодель подавай, ты еще вон к Анжеле клинья начни побивать…
– Пробовал, никак, – покачал головой тот и продолжил мечтательно: – Вот это женщина – кремень, муж уже три года назад погиб, а она до сих пор ему верна. Такую бы жену, чтобы тыл надежный, как стены Острога… Для такой ничего не жалко и можно все сделать! Как в той песне: «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую», – нарочито фальшиво и довольно противно пропел тот и закончил: – А то типа Элинии возьмешь…
– А чем плоха Элиния?! Она боеспособность любого честного рейдера на новый уровень выведет, Умение разовьет, куда там Улью. Как тебе Дар – смертельный удар рогами? Без всякого жемчуга и гороха? Да тут вся элита в ужасе щемиться будет! Дохлер – король каменных джунглей!
– Да ну вас в жопу, я спать!
Опять хохот.
Странно, но вот сейчас, оказавшись здесь, слушая незатейливые разговоры и смех, приходило понимание, что и тут люди живут. Не существуют, не выживают, а именно живут. Пусть у них и опасностей вокруг хватает, но это жизнь, полноценная. Не бег по кругу, не выживание ради выживания, которое в долгосрочной перспективе и без внятной конечной цели лишено какого бы то ни было смысла, кроме инстинктивной любви к жизни. Хотя вряд ли тот же герой Джека Лондона выжил бы, не имея точки опоры в виде цивилизации, которую необходимо было достичь. У них какие-то интересы, проблемы, свои, местечковые, но именно это и говорит о реальной жизни, а не пламенные воззвания и такие же идеи – спасем планету, поставим раком всех плохих.
Но больше всего меня занимал чертов Цемент и его наследие. Вот ведь мразь, всем вокруг ямы под могилы вырыл и мне самую глубокую!
Глава 9
Должок
Проснулся я сам. В пять. Настроение и самочувствие были превосходными, будто и не четыре с половиной часа спал, а минимум двенадцать. Даже густой казарменный дух не вызывал обычного чувства дискомфорта, несмотря на огромные размеры помещения по отношению к количеству квартируемых людей. Ну, не нравятся мне резкие неприятные запахи. Терпеть могу сколько угодно, но не люблю. Да и что любить тут, что должно нравиться-то? Запах пота, немытых тел и грязных носков? Еще и легкий перегар, дым дешевых сигарет?
В соседней небольшой комнате был умывальник, добротный, медный, дореволюционный. Вчера хорошо, что сумку с едой, где были мои мыльно-рыльные принадлежности из супермаркета, я занес вместе с Дохлером. Поэтому почистил зубы, умылся и почувствовал себя человеком.
