Он спал, а жемчужина сияла, и свет её был так прекрасен, что привлёк внимание самой Небесной Царицы-матери. Узнав, что это дивное сияние исходит от чудесной драконовой жемчужины, она послала двоих слуг выкрасть её. Слугам это не стоило никакого труда – ведь дракон, утомлённый годами работы, спал без просыпу.
Заполучив жемчужину, Царица-мать была поражена её красотой. Никакая другая жемчужина, никакой драгоценный камень, никакие сокровища неба и земли не могли сравниться с нею. Царица-мать приказала устроить тайник в глубинах своего царства. Проникнуть туда можно было, только открыв девять запертых дверей. В этот тайник Царица поместила жемчужину, а девять ключей от замков на дверях повесила себе на пояс.
Проснувшись и обнаружив, что жемчужины нет, обезумевший от горя дракон бросился на поиски. Он искал жемчужину в горах и океанах, в реках и долинах. Он метался туда-сюда по Небесной реке, осматривая все звёзды до единой. Все они блестели, но ни одна не излучала такого чистого и ясного света, как его жемчужина.
Прошло много времени, и дракон прекратил поиски. Он не знал, где ещё искать, и не представлял, где может скрываться его жемчужина. Однако он не утратил надежды рано или поздно найти её. Он просто ждал, пока она сама подаст ему знак.
И ждал он не напрасно. В день своего рождения Царица-мать устроила пышное празднество и пригласила всех бессмертных обитателей небес на Персиковый пир. Великолепные блюда, приготовленные из персиков бессмертия, сменяли друг друга. К каждому блюду подавали ароматное и крепкое персиковое вино, и всякий раз, опустошив свой бокал, Царица-мать требовала наполнить его снова.
Наконец хмель ударил ей в голову, и когда гости осыпали её льстивыми похвалами и роскошными подарками, Царица-мать неосмотрительно решила похвастаться своим краденым сокровищем.
– Друзья мои, – сказала она пылко, – ваши подарки и речи прекрасны, но у меня есть нечто такое, что сразу их затмит.
С этими словами она достала девять ключей, отомкнула девять замков и вытащила на свет драконову жемчужину. Над столом раздались изумлённые возгласы. Ослепительное сияние проникло за стены дворца.
И тут дракон, который всё это время был начеку, рывком поднял голову.
– Моя жемчужина! – воскликнул он и молнией полетел на свет.
Он ворвался во дворец Царицы-матери и врезался прямо в толпу бессмертных, которые восхищённо разглядывали жемчужину, пока Царица бахвалилась ею, раздуваясь от гордости.
– Это моя жемчужина! – вскричал дракон. – Отдай!
Царица-мать пришла в ярость:
– Как ты смеешь?! Она моя!
– Нет, моя! – возразил дракон и, глядя на её зардевшиеся от стыда щёки и бегающие глаза, добавил: – Ты ведь выкрала её, верно?
– Мне незачем красть! – взорвалась Царица. – Я – Небесная Царица-мать! Мне и так принадлежат все сокровища, созданные небом и землёй!
– Эта жемчужина не создана ни небом, ни землёй, – сказал дракон. – Я сам сделал её, потратив на это годы труда. И она принадлежит мне!
Видя, что дракон не отступает, Царица-мать в панике заметалась. Прижимая к себе жемчужину, она выскочила из дворца в сад. Дракон ринулся за ней, не желая вновь упустить своё заветное сокровище. А за драконом выбежали все гости, и поднялся такой шум и переполох, что Небесный Дед (обычно избегавший помпезных застолий дочери) прервал своё уединение в тиши кабинета и вышел посмотреть, что же происходит за стенами дворца.
Царица-мать, сама не своя, носилась по саду, окружённая толпой бессмертных. Заметив, что за ней гонятся уже не только дракон и все гости, но и её отец, Царица-мать, ошалевшая от страха, выбросила жемчужину за садовую ограду.
Дракон в ужасе взревел. Все бросились к ограде. Оказалось, что жемчужина попала в Небесную реку. В лазурной воде, отделявшей землю от неба, жемчужина словно выросла и начала сиять ещё ярче.
Дракон хотел было нырнуть в реку, но Небесный Дед удержал его.
– Оставь её там, – сказал он, – и пусть вам обоим будет стыдно, тебе и моей дочке. Эта жемчужина не принадлежит никому. Разве ты не видишь – её место там, где каждый обитатель земли и неба сможет любоваться её красотой?
Дракон и Царица-мать кивнули, пристыженные, а гости принялись наперебой восхвалять мудрость Небесного Деда. Восхваляют её и жители земли, ибо с того дня им сияет с небес та самая жемчужина – луна.
Папа закончил сказку, и в доме воцарились тишина и покой. Наконец мама еле слышно вздохнула и улыбнулась.
– Если бы Миньли была здесь, она бы спросила: «Папа, что, всё так и было?»
– И мне пришлось бы ответить ей: «Наверное, нет», – улыбнулся в ответ папа. – Потому что, когда я был совсем маленьким, мне довелось краем глаза увидеть очень редкую драконову жемчужину. Её несли самому императору, и сотни солдат охраняли её по пути, а луна, как всегда, спокойно светила в небе.
– В океане не одна жемчужина, а много, – вмешалась в разговор рыбка. – И драконовых жемчужин тоже много. Хотя, конечно, та, что превратилась в луну, крупнее всех.
Папа пристально взглянул на рыбку, затем на маму, но те, похоже, не замечали друг друга, и ни та, ни другая не ответила на его взгляд.
– Кажется, я что-то слышала об этом, – сказала мама. – Говорили, что эта жемчужина стоит столько же, сколько всё состояние императора. Одна-единственная жемчужина, вообрази! Она вполне могла принадлежать дракону.
В голосе мамы не было зависти, с какой она обычно говорила о чужом богатстве. В лунном сиянии мама преобразилась: годы досады, обиды и тяжкого труда словно растаяли как дым, и осталась лишь светлая печаль. Папино сердце наполнилось нежностью.
Но мама всё так же задумчиво смотрела в окно и знать не знала о папиных мыслях, как и о том, что рыбка умеет говорить.
Глава 41
– Должно быть, этот мост ведёт на вершину Бесконечной горы, – предположил Дракон, – к Лунному Старцу.
Ухватившись за бамбуковые стойки, Миньли и Дракон надёжно укрепили свой конец моста на земле. Мост подрагивал в лунном свете. Он тянулся насколько хватало глаз, легонько покачиваясь на фоне неба, подобно тончайшей красной паутине.
– Боюсь, мы по нему не пройдём, – с сомнением сказала Миньли.
Дракон тоже недоверчиво глядел на узкий и хрупкий на вид верёвочный мост.
– Я сюда не протиснусь, – сказал Дракон. – И мост не выдержит моего веса.
– А вдруг он волшебный, как нить? – предположила Миньли. – Вдруг он тоже растягивается? Ты попробуй!
