Как же это неприятно – осознавать собственные слабости и не знать, как от них избавиться.
– Убирайся! – Я с усилием разжал пальцы и позволил ей забрать немного измятое кольцо.
– Что? – В глазах мелькнуло непонимание, а может, и искусное притворство. – Но ведь…
– Убирайся. К жениху или домой. Куда хочешь! Вещи заберешь позже!
– Но я…
– Я что-то непонятно сказал? Дверь вон там!
Что она могла мне сказать после того, что я услышал? Что я все не так понял? Смешно.
Поэтому не стоит даже давать ей возможности навешать мне лапши на уши.
Демоны сыты, член удовлетворен. Фелс свободна!
***
/Фелисити/
Я не помню, как одевалась. Словно грубый портной вырезал из памяти отрывок моей жизни, чтобы я не сошла с ума прямо в тот момент. Очнулась только когда вышла из троллейбуса и брела по городу в сторону злосчастного "Дикого Роджера".
Что произошло? А главное, почему?
Я действительно не понимала, за что Адам меня выгнал.
Выбросил, словно ненужную шавку.
Использованную шавку. В голову приходили десятки ужасных мыслей о том, что Адам просто добился от меня такого секса, как всегда желал, и теперь я стала ему не интересна.
Но внутри меня все противилось этому. Я ведь помнила те нежные слова, что он шептал мне до этого. Как утешал, поддерживал, давал опору. Все это казалось не ради того, чтобы меня просто поиметь, а ради чего-то большего.
Или Адам обиделся за то, что я попросила обратно кольцо? Но разве я могла иначе? Мне просто нужно его вернуть Эшу, чтобы разорвать помолвку. Это будет честно.
Но сейчас, когда я брела по улице, начинала, пусть и невольно, задумываться, стоит ли теперь что-то разрывать.
Адам меня выгнал, а Эштон еще нет. Я ведь, наверное, могла бы оправдаться перед ним. Измена… Возможно, он бы простил, ведь сам тоже не без греха. Я вспомнила Леонору. Почему-то сейчас к ней не было никакой ревности, впрочем, как и чувств к Эштону.
Никакой любви.
Я вдруг отчетливо поняла, что не смогу его эгоистично обманывать и не стану даже предпринимать попытку построить с ним что-то заново. Он мне попросту не интересен как мужчина. И люблю я, несмотря ни на что, совершенно другого – выгнавшего меня подонка Адама Брауна. Он даже не дал мне сказать ни слова, хотя я и не представляла, какие должна произнести.
Унизиться перед ним? Попросить разрешить остаться рядом, потому что мне теперь без него больно и плохо?
Нет!
Наверное, так могла бы поступить прежняя Фелс, которую прогибали обстоятельства, и она могла показать свою слабость. Но не сегодняшняя.
К чертям!
Если я чему-то научилась за этот месяц, то тому, что способна пережить многое и идти дальше.
Ноги сами донесли меня до университетской кафешки. В этот вечерний час здесь было необычайно людно. Зайдя внутрь, я поймала несколько любопытствующих взглядов знакомых по универу студентов. Ах да! Мои отношения с профессором сегодня тема номер один для обсуждения, и Эштон умудрился выбрать самое неудачное место для встречи из всех возможных!
Впрочем, плевать!
Я с полной решительностью прошла мимо всех ехидно улыбающихся к дальнему столику, как раз туда, где сейчас сидел Эштон и листал что-то в телефоне. Рядом с ним лежал букет белых роз и парил свежий кофе.
– Привет, – нашла в себе силы первой поздороваться я, когда подошла и, можно сказать, нависла над ним сверху.
Эш поднял на меня взгляд, широко улыбнулся и, спрятав телефон во внутренний карман, подхватил букет со стола, протягивая мне.
– Эти прекрасные непорочные белые розы для самый непорочной в мире девушки!
Если бы не его светящиеся искренностью глаза, я бы решила, что это издевка, но, кажется, Эштон был действительно очень рад меня видеть.
Пока я рассеянно хлопала глазами, рассматривая белоснежные лепестки, Эш почти силком сунул букет мне в руки, и от неожиданности я укололась одним из шипов.
Как символично!
– Эш, нам нужно поговорить! – Я отложила букет в сторону, хотя ради приличия, наверное, нужно было вдохнуть их аромат, и села напротив.
Парень быстро стал серьезным, улыбка слетела с лица. Он мгновенно приосанился и тоже сел.
– Да, ты права. Нам нужно серьезно поговорить, и я бы хотел начать с того…
– Стой! – тут же перебила я. Потому что слушать то, как он начнет обсуждать со мной свадьбу, будет совсем невыносимо, лучше даже не начинать, а выпалить на одном дыхании ему всю правду. Это будет честно. – Эштон, я хочу начать первой.
Он несколько растерялся от моего внезапно проснувшегося пыла, но кивнул.
– Хорошо.
Я набрала в грудь побольше воздуха. Понимая, что признание будет слишком болезненно не только для Эштона, но и для меня, ведь одно дело сознаваться в правде, когда за спиной есть надежный тыл и место, куда можно вернуться. У меня же были сожжены все мосты и пути отступления.
– За последний месяц многое изменилось. Я встретила другого мужчину и полюбила его. Мне очень жаль, Эштон, но я не могу обманывать тебя дальше и тем более не могу быть твоей невестой. – Я очень аккуратно положила на стол слегка покореженное кольцо, заранее боясь реакции парня. – Я бы хотела разорвать помолвку.
Между нами повисла тишина, хотя вокруг в кафе было полно других звуков: музыка, чьи-то разговоры, шум кофейного аппарата. Но все это происходило словно в другом месте, там, где нас с Эштоном нет.
Я видела, как в груди парня замерло дыхание. Он смотрит на кольцо, не моргает, но и дальше не дышит, а из меня прорвались нелепые оправдания собственному поступку. Как будто они могли что-то сейчас исправить и уменьшить боль, которую я причиняла.
– Я должна была сообщить тебе обо всем раньше, но не смогла. Слишком многое свалилось вокруг. Вначале Мелс взяли с наркотиками, затем мать попала в больницу. И я была слишком погружена в собственную жизнь, не могла разобраться в себе, а признаться в правде по скайпу, на расстоянии, казалось слишком низко. Да и в глаза смотреть тебе было стыдно. Я бы могла обманывать тебя дальше, потому что мои отношения с этим человеком закончены. Он не хочет меня видеть, но я не могу так поступить. Лучше быть одной, чем заставлять страдать и себя, и тебя. Ну же, Эш, ответь мне хоть что-нибудь!
– Слава богу! – выдохнул он с таким облегчением, что мои глаза невольно округлились, и настало мое время удивляться.
– Что, прости?
– Фелс, ты не представляешь, какая гора сейчас упала с моих плеч. Я хотел поговорить с тобой примерно об этом же.
Я до боли прикусила губы. И даже почувствовала вкус собственной крови.
