Дамы помогли Кэтрин встать на колени. И шея молодой женщины коснулась колоды в первый раз. Право же, это оказалось совсем нестрашно. И все закончится очень быстро. Кэтрин подняла голову, затем снова нагнулась и вытянула шею вперед. Так повторила она несколько раз. Затем, с видимым удовлетворением, встала на ноги и воскликнула:
– На ужин я хочу мяса! И пирог с девонскими сливками, и самое лучшее вино, что найдется в королевских погребах! Пошлите к сэру Джону, пусть достанет все это.
Ужин, который подали королеве в ее последний вечер, был довольно скромным. Тушенные в белом вине креветки, каплун в лимонно-имбирном соусе и большой кусок говядины, артишоки в сливочном масле с лимоном, хлеб, масло, сыр. Пирог оказался огромным, со сладкими взбитыми сливками. Они осушали кубок за кубком, не чувствуя опьянения. Потом девушки вспоминали, как были фрейлинами Анны Клевской, и леди Бэйнтон, слушая их истории, хохотала до колик.
Слишком быстро пролетела ночь! Вдруг оказалось, что уже шесть утра. Служанка втащила в камеру ванну, и Кэт выкупалась. Затем ей помогли надеть исподнее и платье черного бархата с черной с золотом парчовой нижней юбкой. Пришлось, однако, спороть большой стоячий воротник ее платья… Чудесные каштановые кудри Кэт зачесали на самую макушку ее маленькой головы. На ножках были туфельки с закругленными носами. Кэтрин Говард не надела украшений.
Ее дамы тоже облачились в траур, в простые черные бархатные платья. На леди Бэйнтон был французский чепец, отделанный золотой тесьмой и жемчугом. Бесси и Кейт предпочли надеть плоские бархатные чепчики, украшенные жемчужинками и перышками цапли. А Нисса убрала волосы под золотую сетку – такая прическа всегда очень нравилась Кэт.
Пришел духовник королевы, и она исповедалась, запершись со священником в своей спальне. Последняя исповедь королевы не отняла много времени. Потом наступила очередь церемонии стука в дверь. Нисса медленно распахнула дверь, за которой стояли все члены Тайного совета, за исключением герцога Саффолкского, который в ту ночь заболел, и герцога Норфолкского, который позже признался, что был не в состоянии смотреть на казнь своей племянницы.
– Время пришло, мадам, – возвестил граф Саутгемптон.
У Ниссы екнуло сердце. Но Кэт просто кивнула и сказала:
– Я готова.
В сопровождении Тайного совета, четырех женщин и своего духовника королева вышла затем на лужайку Тауэр Грин. Леди Рогфорд уже была там, неприятно поразив всех своим внешним видом. Растрепанные, нечесаные волосы. Карие глаза, в которых горело безумие. Шевелящиеся губы – она бормотала себе под нос нечто бессмысленное. Король издал особый акт, одобренный затем парламентом, позволяющий им подвергнуть казни умалишенную.
Кэтрин Говард спросили, не хочет ли она произнести последнее слово. Она ответила четко, звенящим девическим голосом:
– Я прошу всех добрых христиан считать заслуженным и справедливым мое наказание смертью, ибо совершила я гнусное преступление против Господа, нарушая его заповеди с самой юности, и также против его королевского величества.
Кэт продолжала:
– Я была осуждена справедливо и заслуживаю сотни казней. Я прошу, дабы вы, имея перед глазами мой пример, отказались от привычки греха, встали на путь исправления и были во всем послушны королю. Я молю Бога за его величество, за нашего господина и повелителя Генриха Тюдора, и умоляю вас о том же. Отдаю душу свою в руки Господа в его бесконечной милости.
Так Кэтрин Говард сказала свое последнее слово. Нисса и леди Бэйнтон помогли ей подняться на эшафот, где уже дожидалась колода, обложенная соломой. Та самая колода, которая совсем недавно была в ее камере! А еще королеву дожидался палач, который стоял, опираясь на свой огромный топор, лицо его было скрыто под капюшоном. Интересно, что скрывается под этим капюшоном, думала Нисса. Исполняя свой долг, испытывает ли этот человек хоть немного жалости?
Кэтрин Говард приветливо улыбнулась палачу и сказала:
– Сэр, я вас прощаю.
Затем, как того требовал обычай, она вложила в его руку золотую монету, отдавая таким образом плату за то, что он сейчас лишит ее жизни. Повернувшись к женщинам, которые сопроводили ее до самого эшафота, Кэт поблагодарила их за верную службу, послала воздушный поцелуй Кейт и Бесси, которые уже плакали навзрыд, стоя внизу. Протянула руки к Ниссе, обняла ее.
– Не забывай, что любовь нашла тебя вопреки всему, Нисса Уиндхем! Будь добра к Вариану и не держи зла на герцога Томаса. – Она крепко поцеловала подругу в щеку.
Затем повернулась к палачу.
– Сэр, я готова.
Леди Бэйнтон и графиня Марч снова помогли королеве опуститься перед колодой на колени. Казалось, Кэтрин Говард уже отрешилась от всего земного. Ее губы легко шевелились, читая молитву. Перекрестившись, она наклонилась вперед, грациозно вытянув руки перед собой. Палач нанес удар – быстрый и милосердный, тяжелый топор легко и чисто снес с плеч голову несчастной королевы и вонзился в деревянную поверхность колоды.
Нисса не могла оторвать взгляд от кошмарного зрелища. Действительно, все случилось в единый миг. И все же топор, казалось, замер над шеей жертвы на целую вечность, прежде чем ринуться вниз. И жизнь Кэтрин Говард оборвалась, но эхо ее голоса все еще витало в воздухе морозного утра. На миг лишившись ощущения времени и пространства, Нисса огляделась вокруг. Леди Бэйнтон обняла ее дрожащей рукой, обе женщины сошли вниз. Тем временем останки их подруги уже заворачивались в черную ткань и укладывались в гроб.
У подножия эшафота леди Бэйнтон с материнской лаской прижала к груди рыдающих Бесси Фицджеральд и Кейт Кэри. Нисса снова огляделась, на сей раз с пристальным вниманием. Тут были члены Тайного совета, сэр Джон Гейдж и отряд телохранителей короля. Поодаль жалась группа незнакомых Ниссе людей, очевидно, свидетелей казни, присутствия которых требовал закон. Земля под ее ногами была твердой и покрытой инеем. Мимо нее к эшафоту вели Джейн Рогфорд. Она не хотела смотреть. Глухой стук топора возвестил, что дело было сделано.
Четверо стражников стащили с эшафота гроб с телом королевы и, в сопровождении плачущих женщин, понесли его в часовню Святого Петра в оковах, где для Кэтрин Говард уже было подготовлено место рядом с кузиной Анной Болейн. Они скорбно стояли в полутемном зале, пока духовник Кэт читал заупокойную молитву. Затем четыре женщины покинули часовню, пропустив гроб с телом Джейн Рогфорд, которую также собирались предать земле, но в дальнем, темном углу. Утро было серым и пасмурным, женщины некоторое время стояли в растерянности. Что им делать теперь? Наконец к ним подошел лорд Бэйнтон.
Обняв жену, он сказал:
– Идемте, дорогие мои. Теперь мы все можем вернуться домой. Баржа нас ждет.
Затем лорд Бэйнтон повернулся к Ниссе.
– Но не вы, мадам. – Он улыбнулся. – Вон там вас дожидается один джентльмен, которому не терпится с вами поговорить. – И он кивнул.
Взглянув в указанном направлении, Нисса чуть не подскочила от радости. Она только и смогла, что воскликнуть:
